Каторжанин

– Как человек абсолютно практичный, – начал интендант, – я считаю, что исправно работающий механизм не нуждается в починке. Ни один из командиров подразделений, пытающихся противостоять японской оккупации, не смог добиться таких результатов, как вы. Почему ваша персона должна вызывать у меня отторжение? А что касается вашего каторжного опыта, я сам мог повторить ваш путь… – Свиньин вновь вздохнул. – Но не случилось, опять же, из-за моей практичности, которая успешно подавила эмоции. Так что, повторюсь, никаких отрицательных чувств я не испытываю и готов приложить все свои скромные силы к службе под вашим руководством.

– Благодарю вас, Алексей Федотович, – искренне сказал я интенданту.

– Не стоит благодарностей, Александр Христианович. – Свиньин покачал головой. – Порой я сам себе бываю скучен, но, увы, с этим уже ничего не поделаешь.

– А как вы оказались на Сахалине? Проходили здесь службу?

– Нет, Александр Христианович, я являюсь экстраординарным чиновником по особым поручениям, присланным на Сахалин из главного интендантского управления наместника Алексеева для проведения ревизии соответствующей службы. А после окончания проверки ввиду ее совершенно печальных результатов, а также угрозы неизбежного нападения на остров прикомандирован к генерал-губернатору Ляпунову для организации снабжения местных воинских подразделений. Вот, кстати, перечень имущества на складах и места их расположения, я отобразил их на схемах. Позже укажу на карте.

Свиньин подвинул ко мне несколько листов бумаги, сплошь исписанных мелким каллиграфическим почерком.

Я поразился работоспособности капитана. Н-да… умеет, ничего не скажешь. Как только успел? Хотя да, зануда редкостная, даже скулы сводит от его тона. Ну да ладно, полезный кадр, можно и потерпеть.

– Как вы думаете, местонахождение складов стало известно японцам?

– Вряд ли, – невозмутимо ответил интендант. – Мои помощники уже убыли на материк. Местных чиновников к организации я не привлекал, в ставку наместника тоже не успел доложить. Поэтому утечку информации с этой стороны можно исключить, разве только о том, что таковые склады существуют. Точные места расположения были известны всего нескольким офицерам, которых я посчитал надежными. Но, увы, их судьбы мне пока неизвестны. Так что полностью исключать факт обнаружения нельзя.

– Отличная работа, Алексей Федотович.

– Я всего лишь исполняю свою службу, – скромно отговорился интендант. – И еще… – Он вытащил из мешка докторский саквояж и поставил его на стол. – Сие было обнаружено на складе купца Карлюкова. – Ровным счетом двадцать тысяч рублей, треть которых – в ассигнациях, а остальное – в золотых монетах. Но это не все… – Свиньин извлек из мешка еще один мешочек, уже кожаный. – Здесь золотой песок с вкраплениями мелких самородков, общим весом в пять фунтов. Правда, меня несколько беспокоит правовой момент конфискации. Будет ли Карлюкову предъявлено обвинение в измене? Если так, тогда мне потребуется ваше письменное распоряжение об оприходовании средств и копия приговора военного трибунала.

Я вытаращил глаза на интенданта. Не мешок, а ящик Пандоры какой-то. Интересно, что у него еще припасено? Хотя мне сейчас от всех этих денег ровным счетом никакой пользы.

– Маузер тоже изъят у Карлюкова, – закончил Свиньин и подвинул пистолет ко мне. – Сами решите, кому выдать как личное оружие.

– Уже решил. – Я вернул пистолет интенданту. – Пусть остается у вас. – И не удержался, чтобы не съязвить: – Будет отличным дополнением к сабле.

– Благодарю, Александр Христианович. – Свиньин сделал вид, что не заметил подколки. – А теперь разрешите перейти к перечню трофеев.

После того как я ознакомился со списком, сразу стало ясно, что мы хапнули гораздо больше, чем можем переварить. Судя по всему, косоглазые устроили в Тымове промежуточный пункт обеспечения. Только винтовочных патронов оказалось около пятидесяти тысяч штук, не говоря уже об обмундировании и прочем военном имуществе. Хотя продуктов было до обидного мало. Рис, бочки с соленой рыбой, квашеным имбирем и прочими овощами, да еще кое-какая консервированная экзотика, малопригодная для пропитания русскому человеку. Но в этом плане выручил склад Карлюкова, в нем нашлось около трех тонн муки, помимо прочего полезного и качественного провианта.

К орудиям обнаружилось по сотне снарядов, а вот пулемет оказался затрофеенным косоглазыми у наших, системы Максима – Виккерса, на колесном станке. И патронов к нему нашлось порядочно, правда, не так много, как хотелось.

«Ну и что со всем этим делать? – уныло озадачился я. – Бросить? Черт с ними, с японскими портками, но, если придется зимовать, без мучицы, на одном мясе, передохнем. Опять же патроны и другие полезные штуки для убивания себе подобных. Как все вывезем? Да уж, задачка. Впрочем, соберу поутру совет, что-нибудь решим коллегиально. А нет, так спалим либо спрячем в тайге. Немного времени у нас есть…»