Катешизис

Какая я важная пися в этой жизни. Алкоголик с ненормальной женой и падчерицей по имени родного сына, массовик-затейник.

— Я о твоей жизни. А что за татуировка?

Я не ответил.

— Том, который у тебя на коленях, я уже прочитала.

— Когда успела? Букинист по имени Сергей сказал, что книгу пустили в продажу три дня назад.

— А может, я знаю автора, и он давал почитать мне рукопись? – подмигнула Лиза отпивая из чашки.

— Если ты меня хочешь удивить, то бесполезно. Я тебе верю.

— Ладно, вру. Сегодня ночью дочитала. Знаешь, там главный герой в определённый момент своей жизни спускается в колодец, на самое его дно, и сидит, желая разобраться в своих проблемах. Так вот, - охватила она пальцами чашку, - эта ёмкость похожа на колодец.

— Не знаю, не знаю, - скептически скривился я, - для колодца она слишком мелка. Ну, или узка.

— Что ты имеешь в виду? - улыбнулась Лиза.

— Смотри, - наклонился я к ней, - если для твоего героя глубина чашки - действительно колодец, то ширина этого колодца огромна, - крутил я в руке чашку, - и сидящий в нём не видит границ. Колодец для него - целый мир. Если же диаметр такого колодца соответствует величине твоего героя, то твоя чашка для него слишком мелка, чтобы называться колодцем. Тогда это не колодец, а всего лишь рытвина, оступившись в которую можно легко растянуть себе связки или, ещё хуже, сломать себе ногу, а то и голову. Так всё-таки - это целый мир или рытвина? - поставил я чашку на красную скатерть.

— Мне больше нравится целый мир, - ответила Лиза.

— Да, - задумался я, - а лучше, вся вселенная. - Точно, вселенная, которую кто-то пьёт, как этот грог. Она принимает любую Форму, часть её попадает в желудок, затем разносится в клетки головного мозга и пьянит.

— А кто-то сидит на самом дне вселенной и не знает, когда придёт его время раствориться в чьей-то голове.

— Лиза, - я посмотрел в её карие глаза, они не отталкивали, так, как раньше, - скажи, что мне дальше делать.

— С чем?

— С жизнью. – Я смотрел в её глаза и пытался уловить в них лукавство. Я ждал, что сейчас всё прекратится, и она расскажет мне про Ангела, про Каина, про все, что со мной произошло.

Она молчала.

— Ты ничего мне не скажешь?

— Скажу.

— Ну же!

— Может быть, тот, кто пьёт грог, и тот, кто сидит на дне колодца – одно и тоже лицо?

БА-БАХ!

Сколько же вселенных взрывается за одну человеческую жизнь?! В какую вышвырнет меня сейчас? Как же я зол!

— Пожалуй, я пойду. – Встав из-за стола, я достал из кармана несколько мятых купюр и положил возле Лизы. Направившись к выходу, я оглядывал кафе в поисках Лены. Как я хотел сейчас встретиться с ней взглядом! Просто встретиться и ничего больше. Казалось, в её глазах я найду ответ, который мне необходим. В то же время я знал, что мои поиски бесплодны, потому что Лена давно покинула заведение.

Когда я вышел из кафе и направился к дому, я вдруг вспомнил о гроге, о колодце, о том, что забыл книжку на столе. Хотел, было за ней вернуться. Остановился на дороге в раздумьях. Обернулся. Над крышей кафе, в сумерках вечера, я увидел то, что не бросалось в глаза при дневном свете – неоновая вывеска с названием «У Лилит». Так вот оно что!

***

Умерший Авель полусидел, полулежал у ограды. Лицо его выглядело странно и несколько комично. Чуть приоткрыт рот. Кончик языка лежит на нижних зубах. Широко раскрыты глаза. Взгляд устремлён влево вверх.

Любая комичность мимолётна. Она и существует лишь потому, что ограничена коротким промежутком времени. Не проходящая комичность, превращается в ужасающее.

Каин застыл, глядя на развернувшееся перед его глазами зрелище. В его голове вновь и вновь прокручивалась картина, как Авель оступается и падает назад. Он жив – проходит мгновение – он мёртв. Ничего нет кошмарнее чужой смерти. Чужую смерть можно видеть, свою нет. Своя смерть может лишь пугать. Потом она приходит незаметно и, не успевая предстать перед взором, поглощает целиком, растворяя в небытие. Чужая тихонько прибирает к рукам кого-то, но весь свой ужас из холодной черной пасти, вываливает на тебя

Каин смотрел, а Овцы и Бараны, уже бежали толпой, разнося своим блеянием весть: «Каин убил Авеля». Каин не мог стоять на месте, страх видения чужой смерти, казалось, разорвал бы его, останься он как вкопанный. Он с криком развернулся и побежал. Бежал, чувствуя – чем дальше расстояние, тем быстрее передвигаются его ноги. Тем глубже дышится, тем свободнее становится. Казалось, ещё мгновение и он побежит по воздуху, не касаясь земли. Оторвётся от неё и с треском разорвёт облака. Кровь стучала в висках.

И тут он оступился, действительно, на мгновение ноги его оторвались от земли, и он кубарем покатился вниз, с поросшего зелёной травой пригорка.

Он лежал и вдыхал запах сочной травы.

— Каин! – раздалось громом отовсюду.

Каин? Судорожно соображал человек. Я Каин. Я.

— Что? Господин?

— Где твой брат, Авель?! – лилось громом с небес.

В голове гудело. Заложило уши.