Катешизис

Хотелось курить, но в мастерской лучше этого не делать. При мысли о дымящейся сигарете я вспомнил сюжет, виденный когда-то в маленьком городе, куда я был командированным, не помню зачем. Я ехал в автобусе по одной из главных улиц небольшого города. Встречная, трёхполоска отделена газоном. На газоне, фырча выхлопной трубой, стоит «Волга». Дверца водителя и багажник открыты. Сам водитель, взлохмаченный, в расстегнутой до пупа рубашке, с дымящей беломориной во рту стоит у бензобака, небрежно, через воронку, плеская бензин из канистры. Губы его шевелятся, видимо, от неудовольствия. Выпади тлеющая табачина, двести к одному – упала бы в воронку или горлышко канистры. Видя такое, я в панике пригнулся, ожидая неминуемого ба-бах. Однако автобус безболезненно миновал чудо-автомобилиста. Я подбежал к заднему стеклу и наблюдал, что же дальше. Да, ничего. Фаталист-водитель закрутил крышку бензобака, бросил канистру в багажник, выплюнул сигарету, уже сидя за рулём, в открытое окно, и рванул с места, оставив глубокие следы на газоне.

Я подошёл к ящику с вещами, достал пачку сигарет и закурил. Сидя возле банки с растворителем, всё же, решил пепел стряхивать прямо на пол.

И вдруг я понял, что воспоминания, только что имевшие место в моей голове, были вовсе не моими! Чёрте что за город! Чёрте что за командировка! Я не мог этого видеть! Но! Ведь видел же! Может быть, всё это - воспоминания нынешнего моего бытия?! Нынешней жизни!

.Значит, у меня теперь в два раза больше воспоминаний!!! А, если есть воспоминания, должны быть и навыки! Если я художник, твою мать – значит, могу теперь творить! Ну, не даром же я, со знанием дела, подготовил холст. Я ведь ни сколько не сомневался в необходимости производимых действий. Хотя, раньше и представить себе не мог подобного. Я поднялся со стула. Бросил окурок на пол. Затушил. Взял кисти из банки с растворителем. Тщательно вытер их ветошью. Подержал в руке каждую. Оставшуюся часть времени я провёл, словно в трансе, с удовольствием наблюдая, как из-под моей руки рождалось полотно. Конечно не «Последний день Помпеи», но тем не менее. Меня не удивляло, меня завораживало моё умение. Творец-алкоголик.

Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Я сидел в кресле с сигаретой в зубах, к счастью, не успев её прикурить.

— Ну, мля… Молодец! Эдя, я в тебе не сомневался! – разбудил меня радостный крик Михалкина.

Я повернул голову и посмотрел на него снизу вверх.

— От, стервец, а! – Закричал Натан. - Ты зачем куришь-то в мастерской?! Убью, гада! – потянул он за сигарету и бросил её на пол.

Не услышав в его словах угрозы, я даже не стал оправдываться. А лишь щёлкнул от удовольствия языком, посмотрев на новую афишу.

— Ладно, давай, - заговорил Натан, - иди домой. – Будет заказ - позвоню. Там у Иваныча в Колизее премьера. Он про тебя спрашивал. Ты ж у нас - золотые руки, творческая голова, - он потрепал меня по волосам. – Так что, ты больно то уж в штопор не уходи. Тебе семью кормить. Да, и доктор то, наверняка, за супругу немало берёт.

— Доктор? – удивился я.

Он словно не услышал:

— Как там она, спит нормально?

— Да, вроде…

— Ну и ладно, - перебил он грозившую возникнуть тишину растерянности. – Вот тебе денег, - Натан достал из кармана и отмусолил четыре сотенных зелёных бумажки

Не хило, подумал я. Тем временем подумал и он, достав ещё одну.

— Это дочери передай.

— Дочери?

— Ну, Ренатке, дочке моей.

Немая сцена.

Тут я почувствовал, как устал. От работы, от постоянных открытий, от массы вопросов.

— Ладно, - махнул я рукой и направился к шкафчику. Переодеваясь, я снова долго рассматривал татуировку. Выйдя из кинотеатра, и вдохнув свежего воздуха, я почувствовал головокружение и ощутил во рту запах краски. Дыхание – как у дракона.

Зайдя в обменник, поменял сто баксов. Приятно, что курсы валют в моих жизнях совпадали – разница в копейках.

Стоп! А не зайти ли мне в кафе к Лизе?! Она должна быть здесь. Ведь, по сути, именно девушка является виновницей происходящего со мной, если верить словам Ангела. В кафе, в кафе, в кафе… Небритым и вонючим? Небритым и вонючим! В конце концов, какое это имеет сейчас и здесь значение.

В городе всё на своих местах: названия метро те же, лица те же – одинокие и незнакомые, как всегда и везде в большом городе.

Хм, даже книжная лавка осталась книжной лавкой. Куплю книжку, как в прошлый раз - продумал я. Да, Маларме.

Молодой продавец, улыбался, глядя на меня из-под очков.

— Привет, Эдуард Николаевич. После работы? Я знал, что ты придёшь за Мураками, - подмигнул он.

Происходящее изумляло. Я здесь известная персона. Только чего он мне предлагает?

— За кем, говоришь, пришёл?

— Как за кем, - видимо думая, что я дурачусь, улыбался молодой человек. За Мураками, вышли его «Хроники заводной птицы».

— Хроникизаводнойптицы? – переспросил я, не врубившись в название.

— Ну да, ещё три дня назад появились в продаже, я боялся, что разберут, отложил тебе одну. Он достал из-под прилавка объёмный том.

Я не то, что не читал, я знать не знал, кто такой Мураками. Никогда. По крайней мере, в той, моей более любимой жизни.

— Более любимой? – протявкал щенок.