Кассандра

— Пойдем к тебе, мальчик дома, не хочу, чтобы он тебя застал в моей спальне, — потребовала она, — иди вперед, я за тобой.

Коста вышел, а она накинула на плечи большую цветастую шаль, привезенную, как уверяла модистка, содравшая за нее пятьсот рублей, прямиком из Индии, и пошла следом. Во флигеле было полутемно, а Коста стоял около стола, ожидая ее.

— Ну что, хочешь еще раз купить графиню? — надменно подняв бровь, осведомилась Саломея.

— Хочу, — кратко ответил абрек.

Эта властная женщина опять сделала его своим рабом, но ему это безумно нравилось. То, что все кругом всегда боялись беспощадного Косту, а она попирала его своими белоснежными изящными ногами, возбуждало стареющего мужчину, как ничто другое. И сейчас он вновь готов был насыпать этой гордячке полный подол золота, чтобы овладеть ею со всем пылом молодой страсти, как в прошлый раз.

— Посмотрим, на что ты горазд, — заявила Саломея и, сняв с плеч шаль, бросила ее на пол.

Она скинула голубые туфли, одетые, как видно, к новому платью, и стала на середину шали, широко расставив ноги.

— Кидай золото на шаль, за каждую горсть я буду приподнимать юбку, — велела она.

Коста молча запрыгнул на стол, откинул крышку люка в потолке и снял тот же сундук, что и в прошлый раз. Он открыл крышку и взял горсть монет. Посмотрев в лицо Саломеи, мужчина безошибочно определил, что она уже возбуждена их поединком, это подстегнуло и его. Абрек молча бросил горсть монет на шаль между широко расставленными ногами любовницы. Та приподняла юбку на ладонь от пола и замерла, выжидающе глядя на Косту. Он захватил еще горсть монет из сундука, бросил к ногам женщины и увидел, что голубой атлас платья поднялся еще на ладонь. Коста уже горел, обжигаемый желанием, но Саломея, насмешливо глядя на любовника, молча стояла с чуть приподнятой юбкой, обнажив только щиколотки, обтянутые белыми шелковыми чулками.

— Кидай золото, если хочешь увидеть, а тем более попробовать остальное, — фыркнула она. — Разбойник с большой дороги должен хорошенько заплатить за право поласкать графиню.

Коста уже без счета зачерпывал и кидал золотые червонцы к ногам этой роскошной женщины, а она обнажила колени и поднимала юбку все выше и выше. Белая кожа над краем шелковых чулок, схваченных кружевными голубыми подвязками, представшая его взгляду, лишила абрека последнего самообладания. Он рухнул на колени среди рассыпавшихся золотых монет и припал губами к гладким бедрам. Ни с чем не сравнимый острый запах женщины лишал разума, желание стало таким острым, что он застонал.

— Я разрешаю тебе касаться меня там, — капризно произнесла Саломея, — ласкай меня, абрек.

Коста начал целовать лоно своей владычицы, стараясь доставить женщине такое же острое наслаждение, какое испытывал сейчас сам.

— Так хорошо? — спрашивал он.

Саломея капризничала, требуя от него все новых ласк. Наконец, она задрожала в предвкушении самого острого наслаждения и, содрогнувшись, зарычала низким рыком удовлетворенной львицы. А Коста, поднявшись с колен, подхватил свою хозяйку и, положив, как и в прошлый раз, на край стола, вошел в ее горячее тело. Он вонзался в теплые глубины и снова чувствовал себя молодым и сильным, пока, наконец, не догнал содрогающуюся в экстазе женщину и, закричав так же, как она, рухнул на белую грудь Саломеи.

Он еще тяжело дышал, положив голову на плечо своей красавицы, а Саломея уже думала, сколько же денег она заработала на этот раз. Эта была самая замечательная игра, в которую она играла в своей жизни. Поняв, что Коста приходит в себя, она пошевелилась под ним, давая понять, что тому нужно встать. Абрек послушно поднялся и с обожанием уставился на свою повелительницу.

— Мальчик дома, вдруг он начнет меня искать, завяжи шаль в узел, да я пойду, — распорядилась графиня.

— Хорошо, как скажешь, — согласился мужчина и, став на колени, начал сгребать рассыпавшееся золото в одну кучу.

Саломея бросила взгляд на сундук, стоящий на столе, денег там было не меньше трети.

«Это заберу в следующий раз, — подумала она и развеселилась. — Что, интересно, Коста будет делать, когда у него закончатся деньги? Придется ему опять ехать в лес и разбойничать. Я ничего бесплатно для него делать не буду».

Она заулыбалась своим мыслям, а Коста, собравший деньги, решил, что ее улыбка предназначена ему. Глядя на это гордое лицо, ставшее от нежной улыбки таким прекрасным и родным, Коста, наконец, понял, что он любит эту красавицу, хотя абрекам и не положено связывать себя узами с женщинами. Но теперь было ясно, что он свою клятву не сдержал, и от Саломеи отказаться не в силах.

— Вот, бери, — сказал он, протягивая женщине тяжелый узел. — Ты донесешь его сама, или тебе помочь?

— Донесу, своя ноша не тянет, — пошутила Саломея и, взяв концы шали в руки, отправилась к выходу из флигеля.

Коста подошел к окну и, пока она не скрылась за дверью большого дома, смотрел на плавно двигающиеся под голубым атласом бедра и гордую черноволосую голову. Потом он лег на кровать и закрыл глаза. Абрек был счастлив, как никогда в жизни.