Кашитул

— Почему же — Бадра? — поинтересовалась я за обедом. — Неужели, тебя так и звали?

— Нет, конечно, — засмеялся мой соплеменник, — Это означает бодрый. Я был подвижным ребёнком, — пояснил юноша.

— Даже чересчур, — улыбнулась Лиллайа.

— И ты умеешь проецировать свое сознание в любое место, куда захочешь? — я прекрасно помнила, что может. И даже видела это своими собственными глазами, спускаясь с Иремеля.

— Пока нет, но я тренируюсь. Будь уверена, у меня скоро получится. Если хочешь, я научу и тебя, — его глаза странно блеснули.

Идея была не так уж плоха.

— Я подумаю над твоим предложением, спасибо, — напористость Бадры меня немного смущала. — Сколько лет тебе сейчас?

— Двадцать четыре, я только что закончил учёбу и теперь работаю в Управлении Миграций. А почему ты спрашиваешь?

Действительно… Мой промах, пожалуй, не так уж и велик.

— Чтобы сориентироваться, где нахожусь,? что ещё я могла бы ответить?

— А ты, похоже, заплутала! — легко рассмеялсь Лиллайа.

— Так и есть.

— Надо больше ходить пешком. И не перемещаться слишком часто. Телу нужен отдых. И голове тоже, — она повторяла то же, что и все остальные. — Это не шутки, Делия.

— Да я, вроде, стараюсь именно так и поступать, — на самом деле, я даже не сказала неправды, потому что я переместилась всего дважды, а на мой взгляд, это было не так уж и много. — Проблема в рюкзаке, — я пыталась обратить назидания в шутку, — Он слишком тяжелый.

Женщина бросила пристальный взгляд в сторону, где я оставила вещи.

— Будет нужно слегка его переоборудовать и заменить некоторые вещи, — безапелляционно заявила Лиллайа.

Не сказать, что мне совсем не нравился подобный поворот. Но всё же…

— Ты позволишь мне? Мы могли бы что-нибудь вместе придумать, — Лиллайа выглядела необоснованно заинтересованной.

— Не хочу вас обидеть…

— Это твои вещи, и мы сохраним их, — поспешила успокоить она меня. — Только заменим некоторые на менее громоздкие и те, что будут полезнее, — она посмотрела на меня с нажимом. — Соглашайся, — и добавила, обернувшись к юноше, любопытствующему не меньше, — Бадра, брысь. И не вздумай прокрасться сюда тайком. Отнесись к женскому пространству с почтением.

— Да, мама. К тому же, у меня дела, — сухо ответил Бадра и засобирался из дома.

Я никак не могла решить, что же мне делать. Перспектива перебрать все мои вещи с мамой Иллая совсем меня не воодушевляла. В конце концов, существуют же какие-то рамки доверия и границы допустимого сближения. Рюкзак с вещами в них совершенно точно не входил. И дело было не только в моём белье. Хотя, если подумать, уже оно одно, выставленное на обозрение, меня бы очень смутило.

Всё это — было тотально моё. Раз уж я была брошена Бог весть куда, не имея вокруг ничего знакомого, привычного и надежного, нужно же мне было хоть на что-то опираться. В этой ситуации, те немногие вещицы, что имелись у меня с собой и были моими друзьями, и такой необходимой мне поддержкой. Вощеный шнурок с круглой глиняной бусиной, любимый дезик, мамина крошечная книжечка, меньше моей ладони, с японскими стихами, почти сточенный икеевский карандаш, которого мне так не хватало в прошлый раз, мешочек с рунами и бледно-фиолетовый кристалл. Я тащила с собой не просто свои вещи — свой мир, часть себя. Как улитка свой домик — раковину. Выложить содержимое рюкзака было бы всё равно, что остаться совершенно голой перед практически незнакомым мне человеком. Я затаилась, стараясь скрыть мучительную гримасу.

— Кажется, я тебя понимаю, — произнесла Лиллайа, только взглянув на меня. — Поступим иначе. Я предложу тебе то, что может тебе помочь, а ты решишь, какие из своих вещей заменишь. И мы вообще можем всего этого не делать, если ты не захочешь. Но думаю, это будет совсем неразумно, — привычно добро улыбнулась женщина.

Я кивнула.

— Можно спросить? — на этот раз я попыталась быть вежливой.

— Конечно.

— Что означает ваше имя? Раз уж сегодня речь идет об именах.

— Легкая, ласковая, — улыбнулась она.

— О, это многое объясняет, — интересно, она получила его сразу после рождения или гораздо позже?

— Говори мне «ты». Думаю, так будет правильней.

— Боюсь, это будет непросто. Я с трудом смогла сказать «ты» Иллаю, — засмеялась я, слегка поморщившись, произнося его имя.

— Кажется, с Бадрой у тебя таких проблем не возникло.

— Это только потому, что он сейчас молод, — улыбнулась я.

Она приподняла вверх брови, но ничего больше не сказала.

Мы заменили свитер и толстовку на тонкие, лёгкие рулуюнгские кофты, одна из которых была со свободным просторным капюшоном, в который можно было завернуться и как в шарф. Обе они были как вторая кожа и садились прямо по мне, красиво, чешуйчато переливаясь на свету. Вместо худи и коротенькой джинсовой куртки Лиллайа настояла на плотном сером жакете с воротником, разворачивающимся в высокую стойку, защищающую от ветра шею и, кажется, даже уши. Я доверилась ей, надеясь, это будет удобно.

— Это легче и универсальней. В нём тебе будет не жарко и ветер его не возьмет, если такой случится. А он случится. К тому же, его не промочит дождь.