Читаем Касание пустоты полностью

— Мы поставим на тебя датчики. Будем измерять температуру, сердцебиение, давление, насыщенность крови кислородом, нейронную активность, — сообщил Виктор. — Мы отреагируем на информацию о начале распада, но на некоторое время оттянем введение препаратов. Определенный риск в этом есть. Но ты постараешься сам справиться, верно?

— Верно, — кивнул я. Интересно, датчики увидят, как у меня трясутся поджилки? Пальцы на руках были ледяные, и я схватился за спасительную горячую чашку чая, которую мне сунула Лео. Смотрела она сочувственно, так что, видимо, мое состояние не осталось незамеченным. Надо срочно взять себя в руки, пока мы все тут не расплакались и не разошлись.

— Ты должен будешь попытаться повторить то, что сделал при заезде китайской лаборатории. Что ты, кстати, делал, давай еще раз обсудим, — Райли сидел с диктофоном, тут же стояла камера для записи видео.

— Я пытался услышать и увидеть, что происходит за стеной. Поставьте какую-нибудь преграду и запустите за ней «Матрицу». Лучше первую. Загляну посмотреть.

— Ты слышал, как мы с тобой говорили в тот раз?

— Да, слышал.

— Тогда делаем так. Ты сходишь за экран, но будешь слушать нас. Если мы говорим, что надо возвращаться — возвращаешься. Мы тянем до последнего и вводим лекарства. Ясно?

— Ясно.

Райли отошел к мониторам. Я держался за спасительную чашку, отвернувшись к окну, чтобы никто не увидел моего лица.

— Я не дам им тебя убить, — уверенно пообещала Лео. — Все будет хорошо.

Все будет хорошо. Да.

— Мы готовы, — Райли кивнул на дверь в лабораторию. — Иди, мышка, сыр ждет.

Светильники в лаборатории были приглушены и давали неяркий рассеянный свет. Все мониторы выводились наружу, туда, где оставался Эванс с командой, а внутри были лишь приборы. Среди них я разглядел портативный лидар, похожий на тот, что использовался на космофлоте. Вчера он мне на глаза не попался, но сегодня я почему-то отнесся к лидару с нежностью, положил руку на шероховатую поверхность. Надо бы ему имя какое-то дать.

Посреди помещения соорудили пластиковый непрозрачный экран. Я встал от него на некотором расстоянии. Глубоко вздохнул. Мне очень надо посмотреть, что там за ним. Очень! Ведь рано или поздно это поможет нам вернуться к нормальной жизни. Я потянулся. Экран становился ближе, еще, еще. Я коснулся его, я проникал внутрь, в каждую пору пластика, я охватывал его собой, поглощал. А потом увидел за ним резинового зайца. Кажется, у меня в детстве была похожая игрушка. Я замер. Потом подался чуть вперед и коснулся его.

Истерично запищал браслет на моей руке и одновременно из динамиков раздался голос Эванса.

— Возвращайся. Срочно!!

Я коснулся зайца еще раз. Я хотел посмотреть, что у него внутри.

— Алексей! — голос Лео был выше привычного на пару тональностей.

— Возвращайся! — крикнул Райли.

Пищал браслет.

Я отпустил зайца.

Столько оборудования вокруг. Ящички, что там внутри? Сложная электроника? Пружины, противовесы, гироскопы? Или они вообще фальшивка — нет тут никакого оборудования? Можно демонически рассмеяться. Сейчас, сейчас сделаю это…

— Алексей, вернись назад, — голос Райли обрел твердость. Он приказывал. Приказывал мне.

Я вернулся через экран. Что же там справа за черной поверхностью самой большой штуковины в этой комнате? Ведь я могу посмотреть туда тоже. Вообще я могу посмотреть куда захочу.

— Алексей, вернись назад, — повторил Райли.

Я еще отступил. Я колебался. Браслет пищал. Это раздражало. Что там, за черной поверхностью?

— Алексей, вернись назад!

Да боже мой! Я разозлился. И вернулся. Увидел комнату своими глазами. Услышал звук браслета своими ушами. Надо срочно успокоиться, иначе не миновать транквилизаторов. Я сделал глубокий вдох, мир вокруг пошел кругом. Я закрыл глаза. Все хорошо, все отлично. Я весь ЦЕЛИКОМ в СЕБЕ. Сейчас надо успокоиться. Я дышу, я глубоко дышу. Сейчас все будет в порядке. Все хорошо.

Я стоял зажмурившись. Щелкнул замок двери. Кто-то вошел. Я дышал и не открывал глаза. Браслет стал пищать медленнее, тише, и вот затих. Я сделал еще несколько глубоких вдохов, открыл глаза и почти тут же получил звонкую затрещину.

— Не смей так делать никогда! — голос Лео дрожал. — Когда тебе сказали, вернуться, ты должен вернуться!! Немедленно!

Я моргнул, и мир растворился вокруг.

<p>Часть 1. Бессознательная. Глава 3</p>

Ненавижу этот процесс — приходить в себя после потери сознания. Успеваешь привыкнуть к уютной темноте, в которой не надо ничего — ни геройствовать, ни принимать решений. Она как кокон — защищает ото всех бед, баюкает в своих недрах. Но нет, приходит реальность. И ты перед ней абсолютно беззащитный, одинокий, потерянный.

Я ожидал увидеть медицинский блок, но оказался на диване в лаборатории. При этом все пялились в мониторы, и никто моим состоянием не интересовался. Гады. Я заставил себя встать. В стороны меня вело конкретно, но до пульта я добрался.

— Ничего! — Райли стукнул кулаком по панели. — Такое происходит, и ни один прибор ничего не уловил, как это вообще возможно?

— Сила нечистая, значит, — пробормотал я. — Зовите священника и астрологов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман