Карточный домик

На следующий день, в субботу, у Мэтти был выходной. Она села в свой старый «БМВ», залила полный бак бензина и покатила в сторону Дувра. Журналистка с трудом пробивалась сквозь пробки в Гринвиче, устроенные теми, кто отправился за покупками, и с облегчением выехала на А2, старую римскую дорогу, которая шла из Лондона в самое сердце Кента. Сторин миновала Кентербери, город с кафедральным собором, и через несколько миль свернула в живописную деревушку Барем. Ей не удалось найти крошечный Норбингтон по карте, но тут на помощь пришли местные жители, и вскоре она оказалась возле большого дома в викторианском стиле. За кустарником виднелась потускневшая надпись «Лечебный центр братства».

На подъездной дорожке стояло несколько автомобилей, а ворота были открыты. Мэтти с удивлением обнаружила, что пациенты свободно гуляют по территории, и нигде нет громадных санитаров, которые следят за тем, чтобы они не сбежали. Девушка припарковала машину на обочине и не спеша зашагала по подъездной дорожке к двери.

Крупный джентльмен в твидовом костюме и с седыми усами военного направился к Сторин, и у нее сжалось сердце: она решила, что в его обязанности входит отслеживать появление посторонних на территории клиники.

– Прошу меня простить, дорогая, – слегка растягивая слова, сказал мужчина, остановив Мэтти у двери. – Вы не видели здесь никого из персонала? Они стараются держаться в стороне в дни посещений, но, если поискать, кого-то всегда удается найти.

Журналистка извинилась и облегченно улыбнулась. Ей повезло, и теперь она нашла способ избежать неловких вопросов, затерявшись среди посетителей.

Сторин взяла одну из брошюр, лежавших на столе, и нашла стул в тихом уголке, собираясь ее прочитать. Однако ей хватило короткого взгляда, чтобы понять, что этот лечебный центр отличается от того, каким она его себе представляла. Там не было никаких смирительных рубашек, запретов, замков на дверях – лишь двадцать три прошедших отличную подготовку человека, готовых помогать, поддерживать и отдавать весь свой медицинский опыт людям, искавшим помощи в месте, скорее напоминавшем модный загородный санаторий, чем клинику. И что еще больше порадовало Мэтти, так это план дома с комнатами на тридцать два пациента, которым она воспользовалась, чтобы найти Чарльза Коллинриджа.

Ей удалось найти его на скамейке в саду, откуда он смотрел на долину, купающуюся в последних лучах октябрьского солнца. Однако успех не принес корреспондентке радости – ведь она приехала сюда, чтобы обмануть его.

– О, Чарли! – воскликнула девушка, усаживаясь рядом. – Какая неожиданная встреча.

Брат премьер-министра посмотрел на нее, не узнавая.

– Мне… очень жаль, – пробормотал он. – Но я вас не знаю…

– Мэтти Сторин. Вы меня должны помнить. Пару недель назад мы провели чудесный вечер в Борнмуте.

– О, извините, мисс Сторин… Я забыл. Но я сделал огромный шаг к излечению – признал, что я алкоголик. У меня был миллион способов прятать свой недуг от остальных людей, и особенно от самого себя, и только когда удалось посмотреть правде в глаза, я смог повернуться лицом к внешнему миру. Я хочу все исправить и поэтому нахожусь в этом центре.

Мэтти покраснела. Она вторглась в мир больного человека, и ей стало стыдно.

– Чарли, если вы не помните, кто я такая, значит, вы забыли, что я журналистка.

Улыбка пациента исчезла, а взгляд стал печальным.

– Наверное, это неизбежно, хотя Генри надеялся, что здесь меня оставят в покое…

– Чарли, пожалуйста, позвольте мне объяснить! Я приехала не для того, чтобы усложнить вам жизнь, и когда уеду – даю слово, – ваше уединение никто больше не потревожит. По крайней мере, не из-за меня. Я считаю, что средства массовой информации сильно перед вами виноваты.

– Наверное, да…

– Но я хочу вам помочь. Ничего не говорите, просто немного послушайте меня. Вашему брату, премьер-министру, пришлось уйти в отставку из-за обвинений в том, что он помог вам купить и продать акции, чтобы быстро получить серьезные деньги.

Коллинридж поднял руку, собираясь запротестовать, но Сторин продолжала говорить:

– Чарли, эти обвинения кажутся мне совершенно бессмысленными. Чтобы вы и ваш брат рискнули репутацией и должностью премьер-министра ради нескольких тысяч фунтов – это выглядит полнейшей бессмыслицей. У меня складывается впечатление, что кто-то сознательно решил очернить вашего брата, передав инкриминирующие его сведения в прессу. Однако все, что у меня есть, – это подозрения. Я приехала, чтобы вы помогли мне получить подтверждение моих предположений.

– Мисс Сторин… Мэтти, раз уж мы старые друзья… Я – пьяница и даже не помню, что мы встречались. Как я могу помочь? Мое слово нигде не имеет веса.

– Я не судья и не прокурор, Чарли. Я пытаюсь собрать головоломку, состоящую из тысячи кусочков.

Больной посмотрел мимо холмов в сторону Дувра и Канала за ним, пытаясь увидеть вдалеке ответ на ее вопрос.