даунов ни набралось, победа всегда будет казаться
незаслуженной. Потому что в глубине души Вы знаете: когда-нибудь догадаются, как именно удалось набрать
очки...»
В «Компу-Уорлде» я всегда стремился играть по правилам, занимать достойную позицию. Пока ублюдок Креплин не
предложил мне должность Ча-ка, пока Петерсон не
подставил Айвану подножку, после чего пришлось играть
быстро и жестко. С юридической точки зрения, я не
совершил ничего предосудительного. Ни разу не применил
против Петерсона открытого шантажа и поклялся Крепли-
ну не распространяться насчет моего «продвижения» на
пост редактора.
Но я-то знал, что изменил собственным принципам. Стоит
прикоснуться к неправильному — и концы обрублены.
Остается только плыть. Прямо в открытое море.
В тот день я покинул жилище лишь однажды, когда
спустился в ближайшую бакалейную лавку и набрал
фруктов, овощей и минеральной воды. К девяти вечера, после обильного ужина, которому позавидовал бы всякий
кролик, накатило изнеможение. Взобравшись на топчан, сразу же уснул.
Проспал одиннадцать часов. Проснувшись и добравшись до
кухни, заметил на металлическом обеденном столе записку.
Рядом — свеженькая сотенная банкнота.
строчку «если решим тебе позвонить». Быть может, Джерри
стал задирать нос, работая на Великого Вдохновителя, и
называет себя королевским «мы»?
Положил деньги в карман, чувствуя легкое смущение из-за
того, что пришлось принять помощь Шуберта. Затем выпил
стакан апельсинового сока и отправился на пробежку.
Остаток утра потратил на уборку. И занятие, и способ
уменьшить чувство вины, вызванной помощью хозяина
квартиры. Ближе к полудню зазвонил телефон. Секретарша
Джерри:
— Весь день мистера Шуберта расписан, сплошные
встречи. Но он был бы рад увидеться с вами за ужином в
«Баули Бейкери» в девять. По адресу...
— Я знаю, где находится ресторан, — перебил я, вспомнив, как мы с Лиззи однажды пообедали в этом заведении, где
цены оказались непомерно вздуты.
«Баули Бейкери» находилось в Трибеке — всего лишь
десять минут ходьбы пешком от квартиры Джерри. Я
прибыл в девять. В ресторане имелось не больше десяти
столиков, меня проводили к тому, что был заказан на имя
Джерри Шуберта.
В девять пятнадцать он так и не появился, и я старательно
отказывался от предложений официанта «выпить что-
нибудь перед ужином».
Боже, пару месяцев назад ужин за шестьдесят пять долларов
с носа казался пустяковой тратой!
Я орудовал кредиткой, точно жалкой двухдолларовой
фишкой для покера, и даже не беспокоился о финансовых
последствиях. Когда дело доходило до денег, я был не
просто беспечен, а совершенно безалаберен — бездумно
сорил деньгами. Ни разу не задумался, что же будет дальше
— после очередной сделки, нового костюма от дизайнера, следующего обеда от популярного шеф-повара в
супердорогом ресторане...
Вот это и есть настоящий идиот: тот, кто настолько
стремится пробиться в жизни, что теряет все преимущества, которые дарит победа...
— У тебя грустный вид, Нед. Отрываю взгляд от меню и
вижу Джерри.
— Просто задумался, вот и всё, — оправдываюсь я.
Подали напитки. Поднимаю бокал «перрье»:
— Джерри, даже не знаю, как благодарить...
— Аллен, ради бога — не стоит загружать меня чувством
признательности. Чувствую себя прямо святым.
— Ну ладно... а если я скажу, что ты спас мою жопу?
— Ты сам прикроешь свою задницу, Аллен. И знаешь
почему? Потому что ты — прирожденный продавец. Такие, как ты, всегда выкарабкиваются.
— Даже если им пытаются загубить карьеру?
— На твоем месте я бы не особенно переживал из-за
Петерсона.
— Джерри, он же просто терминатор! Не успокоится, пока
меня не доконает!
— Говоришь, Тед работает на «Джи-Би-Эс»?
— Да, возглавляет отдел по закупке рекламы.
— Хочешь, я с ним переговорю насчет тебя?
— Лучше пусть он сдохнет. Джерри мрачно хохочет:
— Ну, подобных услуг мы не оказываем. Но у мистера
Баллентайна наверняка имеются знакомые в руководстве
«Джи-Би-Эс». У мистера Би знакомые есть везде. Уверен, стоит нам позвонить нужному человеку — и Петерсона
попросят успокоиться. Готов поспорить, в «Джи-Би-Эс»
даже не знают, что он затеял.
— Спасибо за предложение, но думаю, что нанесенный им
ущерб невозможно возместить. Ну, то есть Айван же умер, я тоже мертв, — по крайней мере, для компьютерного
бизнеса.
Джерри всматривается в стеклянистую поверхность
мартини и спрашивает:
— А что тебе больше всего нравится в продажах?
— Заставлять других соглашаться.
— А для тебя принципиально, что именно продавать?
— Вовсе нет. Если продаешь, то товар не важен, главное —
убеждать. А потому если только товар не противозаконен, я
готов им торговать.
— Рад слышать.
— То есть?