Карьера

— Мы-то, кажется, выяснили… С ним! А вот с тобой?

Кирилл чувствовал — еще немного и наговорит лишнего.

— А со мной? У вас?! Никаких счетов — между нами — нет! И быть — не может! Кто — «вы»… И кто я?! Я лучше вас сейчас на такси посажу… А то… Еще вас потеряют?! Весь город переполошат! Вон, вон… Такси!

Кирилл Александрович — опрометью — бросился к медленно ехавшему по их кривому переулку такси с зеленым огоньком.

«Лишь бы не отказался везти!» — молил он бога.

…Логинов молча сунул руку для пожатия. Медленно втиснулся в непривычное кресло старого «такси».

— Нет! Неважный из тебя… «Карьерист»! — Наконец нашел слово Логинов.

Не обернувшись на оставшегося стоять (почти посредине мостовой!) растерянного, словно пьяного, но почему-то необыкновенно счастливого Кирилла.

Корсаков, не помня себя… Добрел до дома.

Поднялся на лифте на свой этаж. Всунул ключ в дверь своей квартиры, но почувствовал, что ее уже кто-то отпирал с другой стороны.

— А у нас новость! — заявила с порога Марина. — Генка — женится!

— Потом, потом… — только и смог произнести Кирилл и отодвинул Марину. Сбросил ей на руки пальто и быстро, чуть покачиваясь, побрел к себе в кабинет.

— А папа-то у нас… Пьяненький! — услышал он за спиной дурашливо-веселый голос Галки.

Кирилл рухнул на свою тахту, только успев сбросить башмаки.

За стеной, в гостиной, слышались возбужденные голоса. Звяканье посуды, музыка…

«Пусть я — пьяненький!!! Это очень даже хорошо. …Быть пьяным! Без вина… — Улыбался про себя Корсаков, утыкаясь лицом в мягкую, привычную подушку. — А вы… Молодцы! Вы веселитесь! Выходите замуж! Женитесь! Рожайте детей… Живите! А я просто пьяненький… Дур-рак! И неважный «карьерист!»

Его мысли сейчас были далеко… Но все тело ломило — это было, как приятная, постепенно отпускающая боль…

Да! Он — сделал глупость… Практически прогнав Логинова! Он — дур-рак?! О! Нет! Он — сын своего отца! «Он — Корсаков!»

Кирилл даже повторил свою фамилию вслух.

Пьяненький… заносчивый дур-рак! У которого сплошные неприятности? А-а! Они всегда у него были… И будут! А теперь — просто польются… Как из рога изобилия? Надо же знать Ивана Дмитриевича! Карьера его… Вполне возможно! Кончена!

Он понимал все это… Боялся! Но сейчас… откинувшись на спину… Все равно улыбался!

Что у него могут отобрать? Детей? Жену? Внука? Должность? Партийный билет? Эту квартиру? Да?!

Все могут! Да, да… Могут! Отобрать! Могут… Что поделаешь!

Но ведь что-то… И не могут?! Как бы ни пытались?! Например, его мысли, его поступки… Его отца, мать…

Не могут изменить того, что он — Корсаков! А не «Иванов, Петров, Сидоров…» И дай Бог счастья — всем этим «Ивановым, Петровым, Сидоровым!!!»

Но он-то, Кирилл… К сожалению или к счастью… другой! Он — дур-рак! Да! «Плохой карьерист». Да! А еще кто?!

Кирилл перевернулся на тахте и положил голову на сложенные в замок кулаки.

И еще…«Круглый сирота!»

Он даже нахмурился, рассердился на самого себя.

«Здоровенный сорока-с-лишним-летний — или сколько точно там? — бугай! С семьей, с детьми, с внуками… С целой жизнью за плечами… И — сирота?! Дудки-с!!!»

Кирилл снова упал лицом в жестковатую ткань тахты и понял, как ему плохо — без него… Без отца!

Никогда никому он не признается в этом! Но плохо… Плохо… Плохо!

С самого дна души (может быть, из чувства противоречия, сопротивления?) возникло другое. Пусть бесчеловечное, жестокое.

Плохо? Да… Но и хорошо — одновременно! Да, да! Хорошо! Потому что уже не на кого перекладывать все… Все, что полагается вынести человеку. И плохое, и хорошее! Все — самому! Все — на свои плечи…

Пусть кощунственно… Пусть!

Но ведь — правда!

Не сирота — я! А сын своего отца!

Кирилл усмехнулся… Так патетичны показались ему его же мысли. Он заставил себя расслабиться. Посмотреть на светлеющий в темноте прямоугольник большого окна…

Да! И у него когда-то… Да, да! Были эти мысли… Всю жизнь он старался делать свою работу как можно более тщательно! По-военному четко, но независимо. В полную меру именно своего, диктуемого самыми ранними и жесткими законами собственного разума. Он почти с брезгливостью относился к бездельникам, к «сачкам». Сторонился их. Держал дистанцию с детьми очень влиятельных, уважаемых людей. Да! Это часто приводило к чувствительному для него неудовольствию их родителей. Но Кирилл даже в этом находил какое-то мстительное удовлетворение — в своей непреклонности, в нежелании «понимать и идти навстречу».

Да! Он мог бы сделать гораздо более успешную Карьеру… И самое это понятие «Карьера» было для него не чуждо! Знакомо с детства. Он знал, что его предки были служивые люди. Но они служили не только какому-то там царю… Они служили в первую очередь Отечеству… Мощи нации, культуре народа. И Кирилл находил в себе те же… Их качества! Собранность… Честь. А если понадобится, и строгость — «до жестокости»!

— Да! Я — сын Александра Кирилловича Корсакова!