Карантин по-питерски

Чтобы отвлечься от грязных струек и вставшего в душной комнате амбре, стал планировать утренние занятия. А там, после утра, поджидал бесконечно долгий, залитый солнцем день, и кто знает, может, даже свезут нас на пляж, и тогда счастье нового дня утроится, удесятерится! Под это счастливое планирование, под учащённый сердечный бой, встретил рассвет.

Подобная раскадровка грядущего дня, с радостным тарахтением в груди, с какой-то патологической бодростью во всём теле, редко да метко будет накрывать меня ночами, лишая сна. Без видимых на то причин. Вроде устал и хочешь спать, ложишься в постель, вплываешь уже в сон, и вдруг накатывает волна радости, да какая там волна, целое цунами радости обрушивается – и понеслась!

Но радость эта и не радость вовсе, а её аналог, симулякр, витрина, пластиковая копия. Это возбуждённое трепыхание в грудной клетке лишено той заботливой мягкости, округлости, того эфирного тепла, которые сопровождают весь спектр светлых человеческих чувств – от облачка лёгкой грусти до пламени жертвенной любви. Проносятся табуном мысли, образы, воспоминания, предположения, яркие клипы по причудливым сценариям; из неведомых щелей подсознания лезут целые страницы текста, едва успеваешь запоминать понравившиеся кусочки.

В школьные годы и в студенчестве этот незваный бодряк веселил меня: бессонная ночь никак не сказывалась на продуктивности дня и самочувствии. Годы спустя ночной дофаминовый приход стал подбешивать, особенно накануне тяжёлого трудового дня. После прочтения эссе философа Ильина о бессоннице («Книга раздумий и тихих созерцаний») стал много спокойнее относиться к ней: стараюсь не злиться, не считаю часы до будильника, не заставляю себя уснуть (самое бесполезное занятие, но прибегал и к этой никчёмной методе). Сейчас, если непрошенная гостья и навещает ночами, то неспешно встаю, выпиваю стакан воды или молока, читаю. Спустя пару часов энергия бодряка иссякает, и если начинает клонить в сон, то ложусь и досыпаю остаток времени.

Сон, конечно, вор жизни, но вор парадоксальный: после того как хорошенько тебя обкрадёт, сразу становится легче и радостнее жить.

26.06.2020

Александр Пелевин:

Недавно открыл наконец купальный сезон в Токсово и чудесно поплавал, не посмотрев перед этим прогноз погоды. Когда пошел дождь, даже успел пожарить шашлык. Под дождем. С банкой пивка в руке. Давно не чувствовал себя таким идиотом.

А потом пришлось резко сниматься, потому что дождь усилился и превратился в настоящий ливень, гремел гром, сверкали молнии, и нам с товарищами пришлось идти полчаса до станции, преодолевая стихию; и, в общем-то, действительно было что преодолевать.

Давно не попадал прямо в эпицентр грозы, чтобы гром оглушал, чтобы бьющие где-то совсем рядом молнии ослепляли, а дождь лил как из ведра в самом прямом смысле. Электричку отменили. Добираться пришлось на маршрутке до Девяткино. Никогда я так не рад был увидеть Девяткино. До этого был там два раза, и то один раз – потому что уснул пьяный в метро.

Зато разгул стихии, первобытное восхищение силой природы, смотришь на все это, мокрый до нитки, и радуешься, как дурак.

Очень хочется на море, в теплый русский Крым, пить белое винцо на берегу, греть жопку на гальке и ужинать жареными рапанами в сливочном соусе. Для всего этого хочется еще и денег.

Также, дорогие друзья, пришло время поздравить вас с победой абсолютного похуизма над коронавирусом.

30.06.2020

Герман Садулаев:

Мы открыли купание в водах Ладоги. Однако это не обычная Ладога. Обычная Ладога холодная. А я знаю тайное место. Туда невозможно проехать на машине. И даже пешком не дойти. Это берег Ладоги за каналом. Через канал мостов нет. Нужно переплыть канал на лодке. Пройти пешком узкий перешеек между каналом и озером, перетащив лодку на руках. И внезапно вы оказываетесь в Таиланде.

Я называл это «плавни», помню, читал что-то про «плавни» в детской книжке. Но недавно услышал, что местные называют это «травянка». В общем, это мелководье, поросшее тростником, но с исторически прореженным руслом и озерцами. Вода настолько тёплая, что хочется плакать.

В травянке живут щуки, но они добрые, на редких туристов не нападают. Нападают только на рыбаков: прокусывают им резиновые лодки. Рыбаки злятся, но не тонут: глубина всего-то по грудь.

Несколько лет назад я оказался там впервые. И всего один раз. И несколько лет я мечтал снова попасть в эту сказку.

И вот солнечная погода встала на несколько дней, и мы пошли.

За три рейса переправились через канал. Перешли узкую полоску земли. Потом по тёплой воде, таща за собой лодку, в которой сидели маленькая дочь и жена, но потом жена из лодки выпала и пошла по воде. Сначала по колено, потом по пояс. Вышли в озерцо. Под ногами мягкий песок, но иногда камни: надо смотреть. Вода прозрачная. Порой большая рыба как тень проскользнёт и скроется в зарослях. Ух, накупались!