Карантин по-питерски

Мы можем возразить Герману, мол, а что, если от мужчины требует правды не одна женщина, а, например, сразу три: мать, жена и дочь? Каждая из которых – дорогая и любимая и т. д. и т. п. – просит свою правду, а сказать нужно что-то одно. Что тогда ответить этим вопрошающим антиматериям? Или две любимые жены, или любимая жена и любимая любовница – стоят перед мужчиной (материей морали) и немедля требуют от него свои правды. Что должен ответить он этим антиматериям морали? Аннигилировать, выработав квадриллионы миллиардов моральных джоулей? И где тот человек, который во всех иных случаях говорит одну лишь правду? Присутствующие, поднимите руку.

И так по каждому сегменту этой замечательной сентенции можно пройтись и задаться вопросом – что автор имел в виду, утверждая вот это всё с позиций не подлежащей сомнению истины?

Тем не менее – да, да, да! – короткий ответ на любой фундаментальный вопрос должен быть именно таким: обходящим стороной логику, ярким, парадоксальным, авторитарным, убойным, энергичным, цельным, как пилюля, которую следует проглотить одним глотком, не разжёвывая. А если разжевать, то сделается горечь и не будет целебного воздействия.

Как ещё можно ответить человеку, задавшему целую серию масштабных вопросов (задавшему их от отчаяния, справедливо, от невозможности жить, не получив на них ответа)? Вопросами, над разрешением которых трудились самые большие и оригинальные умы – от неотделённых от самого бытия досократиков до каких-нибудь нынешних спекулятивных реалистов, низведших разницу между духом и использованной туалетной бумагой до полного её, разницы, отсутствия.

Можно ответить и так, как ответил Павел Васильевич: притчей из жизни собутыльника, задавшись в завершении рассказа теми же вопросами, но уже вырастающими из тела самой истории и несущими в себе набухшие зёрна ответов. Лёгкими касательными линиями обозначить возможный горизонт, тающей пунктирной строкой наметить контуры, или, как в прошлом веке один сложный и грандиозный в своём исследовательском замахе шваб охарактеризовал всю свою философию: «попыткой обозначить подступы к подступам».

Вариантом ответа на фундаментальный вопрос сгодится и молчание – самая плотная форма высказывания, предоставляющая вопрошающему урок примирения с неразрешимостью, которое, по сути, и есть лучший ответ.

09.05.2020

Павел Крусанов:

Ложь – достояние антропогенеза, она сделала нас людьми. Ну, теми, кем сделала. Не следует ее недооценивать. Однако если говорить о лжи только в формате «люблю – не люблю» и «изменял – не изменял», как у нас отчего-то получается, это быстро наскучит. Нелепо о таких вещах рассуждать всерьёз – лучше сойти с дистанции. Известно же, что правда и ложь – подвижные и неустойчивые величины. Как пел Летов: «Я не настолько нищий, чтобы быть всегда лишь самим собой». Сегодня ты читаешь книгу запоем, а назавтра тебя после первой прочитанной страницы клонит в сон – да что там клонит, просто вырубает. Сегодня ты прёшься от Боуи, а назавтра тебя пробивает на SLADE, потому что они резко летят, пусть иногда и над свалкой. Вчера ты облизывался на лососину, а сегодня хочешь сырник со сметаной… Каждый день – новая правда. И ложь тоже, стало быть, новая. Не берём пограничные ситуации, когда повисаем над бездной. Ну да это прописи.

Или вот такая ситуация. Есть у меня друг, зовут его Сергей Коровин. Колоритная личность – кто его видел, объяснять не надо. Человек он открытый – душа нараспашку и сердце за поясом – поэтому истории, которые он рассказывает, не являются личной тайной и их можно передавать по эстафете дальше. Так вот, он мне однажды признался, что при встрече с каждой миловидной девицей, не говоря уже о красавице, тут же представляет её в постели: запрокинутая голова, растекшиеся на стороны груди, сбитое дыхание, закатывающиеся глаза, стоны, счастливое страдание на лице… При этом нельзя сказать, что он как-то по-особенному озабочен и похотлив – нет, видения возникают у него помимо воли, сами собой, вполне невинно, как бодрый знак приветствия представительницам противоположного пола, как галантный комплимент воображения. Ну и как он должен это объяснить своей госпоже хозяйке Ниночке? Правильно – или молчи, или отшутись.

13.05.2020

Ричард Семашков:

Продлили дни карантина, а значит, наш чат всё ещё имеет место быть. Пока что до конца мая, а там посмотрим.

Сегодня я развлекаю себя джазом и соулом.

Написал колонку про Стиви Уандера, которому сегодня исполнилось 70. Заодно послушал парочку его альбомов. Также сегодня день смерти (умер из-за наркотиков в раннем возрасте) восхитительного трубача Чета Бейкера – его песни тоже покрутил – он мой любимчик. В данную минуту у меня играет первый концептуальный соул-альбом Марвина Гэя. Совершенно гениальный музыкант, погибший во время семейной ссоры от руки отца за день до своего 45-летия. А Стиви всех пережил.

Настроение соответствует музыке – светлое, но самую малость грустное.

На подоконнике лежит книга Виктора Топорова «Двойное дно», именно её я продолжу читать, когда закончу это письмо.