Кара

Тогда я стал стучать, так сильно и настойчиво, что проходящие мимо меня по улице люди, стали останавливаться и с подозрением рассматривать меня. Наконец, дверь техникума приоткрылась, и в дверях показалось испуганное лицо пожилой женщины, на вид которой было около шестидесяти пяти - семидесяти лет.

— Чего, барабанишь, ирод? — произнесла она громко, стараясь скрыть свой испуг. — Сейчас, вот вызову милицию, они тебе покажут, как ломиться в государственное учреждение, в столь поздний час?

— Не нужно, шуметь, мамаша. Я, сам из милиции. Позвольте мне пройти в помещение? — произнес я, и показав ей удостоверение, отстранил ее в сторону.

Женщина, испуганно попятилась, и я, оказался в вестибюле техникума.

— Почему, мамаша, вы оставили свой пост и сидите не на своем рабочем месте около входа? — задал я ей вопрос.

Старушка растерялась, не зная, что мне ответить.

— Прости, сынок — произнесла она, — просто по телевизору показывают сериал, ну как его, «Просто Мария», вот я его и смотрю в комнате преподавателей. У них, там есть телевизор, почему бы, не посмотреть, если в здании кроме меня, никого больше нет?

— Давай, мамаша, пройдем туда, в эту самую преподавательскую, я тоже хочу взглянуть на этот сериал.

— Пойдем, если не шутишь? — произнесла женщина и, шаркая ногами, повела меня на второй этаж. Мы вошли в комнату преподавателей, где работал телевизор.

— Погоди, чуток — произнесла старушка, — вот сейчас закончатся новости, и начнется этот сериал.

Обойдя стол, я подошел к окну и посмотрел на улицу. Из окна, как на ладони, хорошо просматривался не только Собор, но и все прилегающие к нему улицы.

— Вы, мамаша, случайно не дежурили три дня назад? — спросил я ее.

— Это тогда, когда обокрали храм что ли? — произнесла она — Да, дежурила, эта была, как раз, моя смена. Надо же, до такого опуститься, что бы храм обворовать? Я, тогда, сразу догадалась, что не зря эта машина стояла у нас под окнами часа три, видно ждали они чего-то?

— Это, вы, о чем, мамаша? О какой машине, вы говорите? — поинтересовался я у нее. — Может, вы случайно и номер этой машины запомнили?

— Да, нет, сынок, вот номера, я не запомнила. Голова, худая стала, забываю все на ходу. Вот, цвет точно помню хорошо, голубая такая машина, как у моего внука. Спереди у нее, что-то не в порядке, одна фара не светила, да и замазана она машина спереди почему-то белой краской.

Это была удача, не только удача, а большая удача.

— Мамаш, а марка у машины какая, «Волга» или «Жигули»? — переспросил я ее.

— Да, я откуда знаю, ваши марки — произнесла она, укоризненно покачала головой, — разве я в них, разбираюсь. Машина, как машина, все ездят на таких машинах.

— Мамаш, а тебя разве работники милиции не опрашивали в ту ночь? — спросил я ее.

— Да, нет сынок, ни кто сюда не приходил. Я бы уже давно все рассказала, как эти трое залезли в храм.

— А, почему трое? — вновь спросил я ее.

— Да, трое их, нехристей-то, было. Я, в окно смотрела за ними, сначала думала, что они к нам в техникум хотят залезть, а потом смотрю, вышли из машины и пошли в сторону Собора.

Я поблагодарил эту женщину и вышел на улицу. Сев в автомашину, я быстро связался с дежурным по МВД и попросил его дать в перехват автомашину «Жигули» голубого цвета, с разбитым передком, закрашенным в белый цвет.

Уже подъезжая к дому, я услышал по рации ориентировку дежурного на розыск и задержание автомашины «Жигули» голубого цвета.

* * *

Голубую единичку, сотрудники ГАИ перехватили на следующий день. За рулем машины находился сравнительно молодой мужчина, лет тридцати. Машина и задержанный молодой человек, были доставлены в дежурную часть МВД. Через несколько минут, Балаганин Станислав ввел его ко мне в кабинет.

Войдя в кабинет, мужчина с интересом осмотрел его интерьер и без приглашения сел на свободный стул. Он с нескрываемым интересом посмотрел на меня и, улыбнувшись, поинтересовался у меня, чем его персона вызвала столь не поддельный интерес у работников уголовного розыска.

— Давайте, для начала, познакомимся — произнес я. — Моя фамилия Абрамов, а зовут меня Виктор Николаевич. Представьтесь, кто вы.

— Чего пургу, гонишь начальник? Перед тобой лежат все мои документы, открой и прочитай. Ты, лучше скажи, за что меня повязали твои архаровцы?

— Почему же, так грубо, архаровцы? — произнес я, открывая его паспорт. — Разве гражданин Якимов Вячеслав Иванович, вас в школе не учили вежливости?

— Меня многому учили, сначала в школе, а затем на зоне. Ты, мне начальник, лучше растолкуй, за что вы меня повязали? Я, давно уже не при делах, живу, как все порядочные люди, хожу на работу, воспитываю сына. Если, я ранее судимый, то вы меня так и будете всю жизнь примерять к разным вашим глухарям. Ты, уже догадался, наверное, что я никогда и ни в чем не признаюсь добровольно. Если есть доказательства моей вины, говорите, а если нет, то отпускайте меня домой. Мне здесь, делать не чего, я не народный дружинник и не подписывался охранять общественный порядок.