Капойо

Она не переставая тёрла лицо и шею, и Аяна встала перед ней на колени и схватила за запястья.

- Посмотри на меня, Гели. Дыши. Вдох, выдох. Повторяй за мной. Слушай меня. Слушай мой голос! Вдохни. Выдохни.

Гелиэр дышала. Она вдыхала, глядя в глаза Аяне, запах нагретых солнцем трав вокруг себя и тягучий, горьковатый аромат от больших розовых цветов на ближайшем кусте. Она старательно дышала, выдохи, вырывающиеся из небольших пухлых губ, вздымали распущенные волосы Аяны, и постепенно пятна на шее Гелиэр бледнели, руки переставали дрожать, а на глазах выступили слёзы.

- Гелиэр, всё хорошо. Слышишь, кирья? Всё хорошо.

Она нагнулась, стащила с Гелиэр туфли и сняла свои, потом ещё раз потянула края корсажа на спине кирьи в разные стороны.

- Вот, сейчас станет ещё полегче.

Гелиэр вытирала глаза рукой. Аяна помогла ей подняться и осторожно повела наверх, на дорогу, стараясь, чтобы им под босые ноги не попадались колючие шипастые листья и мелкие острые камешки. Томилл помог кирье забраться в коляску, опасливо косясь на Аяну.

- Поехали, - сказала Аяна. - Кирье надо прилечь.

Гелиэр беспокойно ворочалась в кровати. Аяна открыла окна в комнате и обмахивала её веером, самым большим из тех, что нашлись в комоде.

- Гели, сними нижнее платье. Оставь только сорочку, - сказала она. - Тебе будет не так жарко.

- Это неприлично, - пробормотала Гелиэр. - Аяна, ты послала за гватре?

- Это бесполезно. Давай я лучше принесу тебе воды, кирья.

- Аяна, я заболела. Мне нужен гватре.

- Да, - вздохнула Аяна. - Я знаю. У тебя сердце бьётся в горле и щиплет лицо, а ещё тяжело дышать и жар волнами прокатывается по телу и в животе. У меня такое было.

Она села на кровать рядом с Гелиэр и посмотрела ей в лицо.

- И глаза у него красивые, да?

Гелиэр покраснела.

- Почему... Откуда ты... - прошептала она. - Нет...

- Ты же читала книжку дэски Оринды. Там же было написано про это, я уверена, ну хотя бы пару слов. Или я не права?

- И это теперь... всегда так будет? - с ужасом спросила Гелиэр.

- Хочешь, я обниму тебя? - неожиданно спросила Аяна.

Гелиэр несколько мгновений смотрела на неё с каким-то недоверием, а потом кивнула. Аяна подсела к ней поближе и положила голову кирьи на свои колени. Она гладила её по волосам, и Гелиэр зажмурилась.

- Мама так делала, - сказала она тихо. - Я помню. Я это помню.

- А она пела тебе песню?

- Мелодию. Я не помню её. Она была грустная и светлая.

Аяна вела рукой по её тёмным волосам, приглаживая их, любуясь на точёный профиль. Маленькие тёмные пятнышки слёз Гелиэр на светлом подоле Аяны постепенно сливались в одно, покрупнее.

- Почему ты так испугалась, Гели? - спросила Аяна. - Ничего страшного не произошло. Что так напугало тебя?

Гелиэр замерла. Она открыла глаза и вдруг села, глядя на Аяну и моргая.

- Но это же... неправильно!

- Что именно? Когда тебе кто-то нравится?

Гелиэр опустила глаза. Она молчала.

- Это неправильно. Он мне не муж, - сказала она наконец.

- Ну а если он станет твоим мужем?

Гелиэр вскочила и заходила по комнате.

- Нет, нет. Так нельзя. Неправильно думать об этом.

- Да кто тебе такое сказал? - взвилась Аяна. - Кто?

- Как кто? - изумилась Гелиэр. - Все это знают! Дэска Оринда учила!

- А тебе не кажется странным, что дэска Оринда при этом читала книжки, где кто-то кого-то целует? - горько хмыкнула Аяна.

Гелиэр остановилась.

- Она сказала, что эти книжки как раз рассказывают, что случается, если вести себя так или иначе. Она сказала, что если я буду потакать неправильным мыслям, то стану грязной и испорченной, и не попаду в оуран. А мои мысли... Мои мысли очень, очень неправильные! - Она чуть не рыдала. - Если бы ты только знала! Если бы ты знала, у кого ты служишь! Что я наделала!

Аяна озадачилась. Больше всего на свете ей теперь было любопытно, какие же это такие неправильные мысли, заслуживающие недопущения до оурана, могли быть у этой девочки, которая краснела при слове «поцелуй».

- Откуда ты знаешь, что твои мысли неправильные? Дэска Оринда тебе тоже список написала? - спросила Аяна, качая головой. - И подписала, что более неправильно, а что менее?

- Она говорила, что это недостойно, неприемлемо, неприлично... Неприлично! А мне хотелось, понимаешь? Я больше всего на свете хотела сделать это!

- Да что?!

- Посмотреть ему в глаза! Как было в той книжке написано! И я посмотрела! В глаза! И теперь я отвечаю за свой проступок, ты видишь? Теперь я больна! Она предупреждала меня!

Она в отчаянии схватилась, задыхаясь, за шею, которая снова покрылась красными пятнами.

Аяна вздохнула и подошла к двери. Она дёрнула шнурок.

- Да, кирья? - Саорин заглянула в комнату. - А, Аяна. Что случилось?

- Что у вас пьют, когда надо успокоиться?

- Кирио, севас или катьонте?

- Да кто угодно, главное, чтоб помогало. Травы. Никаких пиявок.

- Но пиявки действеннее.

- Нет, давай травы. Погуще, не жалей.

- С кирьей что-то случилось?

- Переволновалась.

Саорин вернулась со стаканом насыщенного тёмного отвара.

- Вот. Каприфоль.

Аяна понюхала, потом отпила глоток.