Капойо

Аяна лежала, прижавшись губами к макушке Кимата. Птички пасси прыгали по заборчику. «Чим! Чим! Чилим!», - щебетали они в ожидании. Иллира распахнула дверь и, размахнувшись, скинула крошки с хлебных ящиков на камни двора. Щебетание стало громче, послышались драчливые птичьи возгласы.

- Ишь, какие, - сказала Иллира. - Ну, ешьте, ешьте.

- Раталл, я тебя рассчитаю. Я сказал, чтобы ты слушался её, - донеслось приглушённо из кухни. - Ты совсем обнаглел. Она моя жена. Она тут хозяйка.

Раталл не ответил, и Аяна представила, как он закатывает глаза за спиной Черилла.

Над головой раздался шорох.

- Ишке! - позвала она, открывая глаза и поворачивая голову, пытаясь искоса разглядеть его, не потревожив Кимата. - Ишке!

Кот сидел у пустой миски и смотрел на Аяну. Раталл шаркал по коридору.

- Я же сказала тебе, иди в лавку, - сердито сказала Иллира прямо за дверью, пропуская его во двор.

Раталл громко хмыкнул. Ишке напрягся, чтобы прыгнуть в арку через перила.

Из арки раздался грохот тележки.

- Ах ты, падла, - прошипел Раталл, поднимаясь на лесенку и целясь ногой в кота.

Ишке прижал уши и прыгнул в окно, перелетая через кровать. Аяна тихо ахнула, поворачивая голову за ним.

Он стоял на полу в комнате, как комок рыжеватой сажи, как выцветший в рыжину коричневый суконный рукав траурного кафтана, забытый в швейной мастерской под южным окном на всё лето, и не мигая смотрел на Аяну.

Раталл спустился обратно, пнув его миску так, что она шоркнула днищем по площадке, и ушёл в дом.

Ишке присел, раскачиваясь, припадая на лапы, готовясь перепрыгнуть через кровать на подоконник.

- Стамэ! - шепотом воскликнула Аяна. - Тут ребёнок, что ты творишь, балбесина!

Кот пугливо шугнулся от её шёпота и отпрянул назад. Он стоял и смотрел на неё красивыми зелёными глазами, и Аяна видела, как постепенно сужаются, успокаиваясь, его зрачки. Ишке развернулся и сделал пару шагов в сторону двери, затем внезапно вспрыгнул на кровать, не задевая ног Аяны под покрывалом, и проскользнул у неё за спиной, взлетел на площадку, на перила, и метнулся дальше, дугой ускользнув в тень арки.

Аяна подтянула на плечи покрывало, которое он стянул, пробегая за ней по кровати, и закрыла глаза, чтобы подремать ещё чуть-чуть, ну прямо совсем капельку.

- Вставай, - сказала ей Иллира, наклоняясь к открытому окошку. - Тебе пора ехать.

Она ехала по утренней оживлённой улице, почёсывая сетку под бородой и поводя плечами, чтобы волосы под камзолом не мешали движениям. Ташта вышагивал, глухо стукая копытами по камням, между которыми всё ещё оставались следы влаги.

Поместье Эрке, залитое солнцем после ночного дождя, благоухало цветами. Аяна скинула камзол, раскрыла туго набитую сумку и надела измятое синее платье поверх штанов.

- Стой, стой, Ташта. Кэтас.

Его круп слегка покачивался под её босыми ногами. Туфли улетели через забор в траву.

- Жди здесь!

Аяна повисла на руках, мягко приземлилась в густую траву самого дальнего угла сада, за цветущим кустом, отряхнула и надела туфли, успевшие слегка намокнуть от росы.

Она шла, причмокивая, вдоль ограды, и слушала, как Ташта следует за звуком по другую строну высокого каменного забора. Шмели и пчёлы поднимались от цветов. Аккуратно подстриженные деревья под синим небом звенели от цикад и птиц в кронах.

Аяна прошла вдоль всей задней стены сада по длинной узкой тропинке.

- Твой брат просто оставил его за оградой? - спросил Томилл, открывая ворота Таште.

- Да, а что? - спросила Аяна, ведя гнедого за корде в сторону конюшни.

- Нет-нет, ничего, - посторонился Томилл. Глаз гнедого недобро косился на него. - Я видел, как твой брат вчера выходил. Ты его впустила? Он часто бывает.

- Да. Кир Эрке знает.

- Он уезжает второго.

- Послезавтра?

- Да. На несколько дней. Он договорился о визите кирьи Гелиэр. Сегодня.

- Да что ж ты сразу не сказал! - воскликнула Аяна, всплёскивая руками. Она закрыла денник и перехватила сумку с сапогами и камзолом. - Ну ты даёшь, о таких новостях молчать!

Она взбежала по лестнице на женскую половину. Гелиэр, улыбаясь, махнула ей из маленькой столовой женской половины.

- Смотри.

Мороженое! Аяна стояла, затаив дыхание. На столе в вазочке лежало два подтаявших розоватых шарика.

- Гели, спасибо!

- Садись, пока не растаяло. Я специально попросила к твоему приходу.

- А ты? Почему ты не ешь?

- Я съела чуть-чуть. Ланта уже унесла посуду. Я его не очень люблю.

Аяна замерла, не донеся ложку до рта.

- Ты шутишь? - спросила она, нахмурившись. Капля мороженого упала в вазочку. - Как это можно не любить?

- Нет... Не шучу. - Гелиэр пожала плечами. - Мне больше нравится соланум... с грибами чантере. Жареный. И голубятина.

- Ни разу не пробовала голубей, - призналась Аяна. - Как они на вкус?

- Похоже на курицу, - задумалась Гелиэр. - Но нежнее. Их едят молодыми...

- Жалко. Птенцов-то.