Капойо

– Да, кир. Многие уже уехали на лето. Это те, кто остаётся. Я могу послать ещё верхового, поспрашивать, но соседский камьер достаточно осведомлён.

– Ладно. Ступай. Аяна, ты рассматриваешь только Ордалл? Ты не поедешь работать в Барфу, Тайкет, Риандалл, Керо?

– Нет. Спасибо.

– Ладно. Держи. Думаю, тебе повезёт в одном из этих мест. Если не повезёт, приходи. Придумаем что-то.

Он протянул ей сложенный пополам лист.

– Можно, я коснусь тебя? Я очень хочу пожать тебе руку. Ты не представляешь, как развлекла меня.

Аяна кивнула и протянула ему руку, а он мягко пожал её.

– Спасибо. И удачи тебе, – сказал Карис.

11. Капойо с ножом

Она вышла, напевая и поглаживая сумку, в которой лежали осторожно свёрнутые документы, сжимая в руке листок с родовыми именами. Далгат, Роан, Камо, Шабе, Анар... Интересно, что они значат?

А что значит её имя?

Харвилл подарил ей родовое имя, которое придумал сам или взял из какого-то трактата, прочитанного в юности. Но она даже не знала, что оно означает. Она перебирала в памяти известные ей арнайские слова, но ни одно не казалось ей похожим. Ладно, она разберётся с этим. Вряд ли Харвилл взял слово из тех, что по забывчивости не включил в свой список Верделл.

Она вернулась домой на извозчике, которого взяла в порту. Иллира смотрела на неё с открытым ртом.

– Как это, нету родового имени? Я не знала, что такое возможно, если ты не раб!

– Вот так. Вполне себе возможно. Ну, теперь это дело решится. Да, Кимо? Иди ко мне на ручки. Завтра я пойду искать работу. Иллира, ты что-то знаешь про эти семьи?

Иллира вела пальцем по листу, медленно, по слогам читая имена.

– Обо всех что-то слышала. Все достойные. Это тебе дал кир Бинот?

– Да. Завтра пойду искать место.

– Оденься получше. Надень своё сине-серое, с журавлями. Только не штаны, а юбку вниз.

– Не слишком нарядно?

– Нет. В хороших домах дэскам и капойо стыдно ходить в линялом платье. Но затмевать кирио тоже не следует. Твой наряд с птицами просто изумительно тебе подходит. Откуда он у тебя? Дорогая ткань.

– Подарили.

Иллира посмотрела на неё, склонив голову на бок.

– Хорошо. Развесь, чтобы отвиселся, на крючке.

Звёзды медленно загорались в тёмном небе. Кимат сопел в кроватке. Аяна лежала, слушая сверчка под потолком, когда вдруг мимо окна скользнул тёмный силуэт.

Аяна села в кровати так резко, что она скрипнула, и так же резко распахнула окно. Силуэт метнулся откуда-то с лестницы, и она увидела в свете убывающих лун, что у тени был длинный хвост и клокастые бока.

– Иллира, а чей это кот ходит по заборчику? Он вчера приходил к окнам, – сказала она с утра.

– Ничей.

– Ты хотела сказать «общий»? Я его уже видела во двориках.

– А это разве не одно и то же?

Аяна хмыкнула.

– Нет. Ничей – это не нужный никому, о котором никто не знает и не заботится. Общий – это нужный всем, о нём заботятся и знают все.

– О нём знают и даже иногда заботятся, но он никому не нужен. Как это называется? – пожала плечами Иллира. – Раталл, ты не забыл помыть руки?

Раталл пылал яростью, и это было заметно даже по его затылку. Он сходил во двор, к сарайчику с навесом, и долго мылил там руки.

– Ты тоже подкармливаешь того кота? Он очень пугливый, – сказала Аяна, глядя, как Раталл вытирает руки о передник и возвращается к ним. – Может, оставить ему немного объедков?

– Как хочешь. Я поставлю миску на лестнице, можешь положить ему что-нибудь. Это развлечёт Кимо.

– Пусть мышей ловит, – буркнул Раталл, возвращаясь к тесту.

– Ладно, Иллира, я пойду. Я возьму с собой кемандже. У меня в списке девочка четырёх лет и юная кирья, которой двенадцать. В первом доме вряд ли потребуется, но вот во втором...

– Ты в два дома пойдёшь?

– Да.

– Они могут быть далеко друг от друга. Не стесняйся просить у катьонте воду, сегодня будет жарко. Иди, а то я беспокоюсь, что тебе придётся по жаре там ходить.

– Хорошо, Иллира. Спасибо. Ты такая заботливая!

Аяна счистила в миску остатки каши, надеясь, что ничтожное её количество как-то уравновесится наличием в объедках сливочного масла, и поставила на площадку у большого окна, потом поцеловала Кимата и зашагала по улице, к площади с извозчиками. Ей предстоял долгий день.

Большой дом Далгат, обвитый обильно цветущей ноктой, встретил её приветливо. Белая штукатурка внешних стен снаружи и светло-голубая внутри, большие окна, мягкие ковры – всё производило вполне приятное впечатление. Аяна сидела за невысоким столиком, и катьонте принесла ей ароматный ачте в красивой полупрозрачной чашке из опалового стекла.

Она изящно отпивала ачте, подняв блюдце, и отвечала на вопросы кира, отца девочки.

– У тебя впечатляющая рекомендация. – Он глянул поверх очков, читая её бумаги. – У тебя есть опыт с маленькими детьми?

– У меня восемь младших братьев и сестёр разного возраста, – скромно сказала она. – Я умею обращаться с детьми.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

Часы на красивом лакированном комоде тикали. Этот звук немного отвлекал её и будто зачаровывал. Она не ожидала, что её так хорошо примут, и, конечно, вспоминала фразу Конды. Всё идёт так гладко, что поневоле ожидаешь подвоха.