Канарский вариант

— Не пугайте меня расходами, — спокойно парировал Алихан, также переходя с английского на русский. — Претензий ко мне не будет. Я выявил подозрительных лиц, осуществлявших за мной наружное наблюдение, а позже — совершивших попытку разработки в установленном контакте. Поскольку лица мужественно и твердо отказались отвечать на мои вопросы, отрицая очевидные факты, я ликвидировал их. Как бы ни было недовольно начальство, к таким доводам оно не прицепится. Так что советую не выпендриваться и откровенно доложить мне о проделанной работе.

— Э-э… — выдавил Курт задумчиво.

— Хочешь что-то сказать, говори, — подбодрил его Алихан. — Но только то, что я хотел бы услышать.

Внезапно он подумал, что любовь, ненависть, страх не бывают иностранными. У чувств подданства нет.

Нервно сдергивая скользкий целлофан с пачки сигарет, Курт произнес:

— Пока мы установили лишь вас. И спрашивать должен я: выполнено ли задание Центра? Если нет, в чем причина задержки?

— Вы знаете, где живет Одинцов?

— Пока нет. — Он нервно закурил. — Мы так и будем обмениваться вопросами?

— Да. Кто вас страхует?

— Никто! Срочно окажите ему помощь! — истерически закричала Эльза. И тут же осеклась, наткнувшись на взгляд Алихана — задумчиво-пустой, как будто тот всматривался в нечто беспричинно и глупо ему померещившееся.

— Что вы успели накапать в Москву? — продолжился допрос.

— Час назад мы сообщили, что с вами установлен контакт. — Курт, стиснув зубами фильтр сигареты, раскачивался корпусом, держа на весу сцепленными на лодыжке пальцами простреленную ногу. — Сделав акцент, что контакт произошел по вашей инициативе. Существенная деталь, заметьте!

— Вы полагаете?

— Да! У вас есть еще вопросы?

— Нет, — вздохнул Алихан виновато. — Я отнял у вас и так много времени. К тому же большей откровенности едва ли добиться. Но и сказанного достаточно.

Первой он застрелил Эльзу.

Затем, сочувственно глядя в округлившиеся глаза этого Курта, наверняка имевшего оригинальное русское имя, еще раз нажал на спуск, отметив, какие же противные и бесцветные у парня губы…

Обыскал трупы.

Выпотрошив на песок содержимое сумочки Эльзы, забрал документы, кредитки, наличные и пластиковую карточку-ключ от номера в отеле.

Вернувшись к машине, вытащил из багажника складную титановую лопатку — любовно отточенную, с изогнутым, весьма повышающим коэффициент полезного действия черенком — проверенный инструмент, неизменно входивший в его арсенал.

Имея значительный опыт и сноровку в печальном деле рытья могил, за считанные минуты выкопал яму.

После, усевшись на утрамбованный песок, отстраненно подумал, что вскоре ветры и океан окончательно загладят этот безымянный последний приют двух русских ребят, когда-то избравших для себя и неопасную в общем-то профессию, лишь изредка чреватую действительно серьезными накладками…

Взглянул на часы.

Вскоре предстояло двигаться к рыбацкому поселку, у причала которого должен был пришвартоваться катер с возможной добычей.

Однако сначала он заглянул в отель, навестив номер убиенных соглядатаев, откуда вышел с портфельчиком, заключавшим в себе бесшумное оружие и оперативный набор спецсредств.

Устроившись поудобнее на теплом и нежном песочном бархане, через оптический прицел он разглядел стоявшие у причала микроавтобусы и машины, убедившись в правоте своих предположений: груз, таившийся в субмарине, наверняка извлечен и следует к берегу.

Спустя полчаса знакомый катер кладоискателей уже швартовался у пристани.

Не без удовлетворения обозрев бережную погрузку четырех заплесневелых сундуков в микроавтобусы, Алихан, упреждая старт автоколонны по направлению к городу, поехал впереди нее.

У дома Джованни Оселли остановился, расслабленно откинувшись на сиденье и впав в бездумное, схожее с медитацией отдохновение перед грядущей схваткой.

Из внезапно потемневшего неба сыпал редкий холодный дождь.

Микроавтобусы заезжали во двор виллы.

Неожиданно в зеркале заднего обзора возник знакомый чеченский «опель», приписанный к государству Нидерланды.

Крадучись и будто что-то вынюхивая через решетку радиатора, «опель» проследовал вдоль улицы, остановившись у железной кованой калитки, ведущей во дворик, заполненный машинами местной мафии.

Заинтересованно выкручивая шеи в сторону дворика, кавказцы вели некий горячий и деловитый разговор.

Алихан весело качнул головой:

«Ну, обормоты…»

Посмотрел на пистолет, лежавший на сиденье справа.

Желания убивать не было.

В глазах еще стояли безжизненные, залитые кровью лица с багрово-синими дырами в переносицах, нарядная блузка этой впечатлительной Эльзы, ее задравшаяся при сволакивании в яму юбка, открывшая полоски ляжек с пристегнутыми к черным чулкам резинками и атласные, отороченные кружевами трусики…

«А кто-то ведь говорил, что я — парень без эмоций и комплексов», — скорбно подумал он.

Собственно, очередная пощада «чехов» диктовалась необходимым выжиданием: ящики только заносились в дом, и суетиться до поры не следовало.

«Что в них, в этих ящиках? — размышлял он. — Неужели все-таки золото? То, переплавленное нацистами из зубных коронок и обручальных колец узников концлагерей?»