Канарский вариант

— И еще вам бесплатный совет: не задерживайтесь на Тенерифе, там опасные глубины…

— Значит, у ребят все заладилось, — устало произнесла Вера, проводив взглядом уходящих в спальню Игоря и Лену. — Как думаешь, — покосилась на Сергея, — у них это серьезно?

— А у нас? — Он притянул ее к себе.

— Ты… — Она осторожно провела пальцами по его лицу. — Ты… уверен?

— Я так… ждал тебя…

— И я тоже, — выдохнула она. — Сережа, может, я поступаю безнравственно…

Из спальни Лены донесся смешок и невнятный веселый голос Володина.

— Ну ладно. — Она высвободилась из кольца его рук. Открыла холодильник, достав бутылку шампанского. Сказала просто:

— Пошли спать, Серега!

ЭПИЛОГ

На следующей неделе я отбывал в ответственную командировку на восточное побережье Соединенных Штатов.

Провожавший меня в аэропорт Володька внезапно притормозил на пятачке в горах, остановив машину на узкой обочине.

— Давай-ка выйди, — предложил вдумчиво. — Скажи острову «до свидания». Как полагается…

Он верно выбрал место стоянки. Отсюда виделось все: горы, небо, вода, все стихии… Без прикрас. Вся суть…

Я вышел на утоптанную площадку над обрывом.

Дул теплый настойчивый ветер. Океан смеялся рассыпанной улыбкой миллионов солнечных бликов.

И вдруг сбоку мелькнула тень.

И прилетел ворон. Одинокий, случайный.

И если я удивился ему, то лишь чуть. Наверное, так должно было случиться.

Я смотрел в живые бусины его глаз, а ворон спокойно приблизился ко мне, будто знал, что мы понимаем друг друга и нужны сейчас, здесь, в этот час, в этой жизни.

Я прошел к машине, обнаружив, к досаде своей, лишь пакетик орешков в кармашке сумки, и, не зная, понравятся ли они вещей птице или же нет, вновь вернулся к обрыву.

Ворон взял желтый катышек с ладони, покосившись на рассыпанный под его кожистыми ногами арахис, а потом мы просто сидели, глядя на вечное небо и вечную землю, и в глазах птицы тоже стыло отражалась вечность, и ветер отверзывал перья ворона, открывая серую подпушку, и казалось, что в следующее мгновение вечность, царящая здесь, отменит время…

Впереди же был Тенерифе — праздничный и праздный. А после — очухивающийся от снежной и долгой зимы Нью-Йорк.

И только в сумерках ночного салона «боинга» я вдруг не то понял, не то озадачился:

«А вдруг это был тот ворон?»

1998 г.