Канарский вариант

— Смотри, тут как в разведке: одну мелочь упустишь, много чего крупного приобретешь…

Маска сидела плотно, как медицинская банка, воздух подавался обильно, и Одинцов, поглядывая на наручный глубиномер, не торопясь устремился в беззвучную, податливую глубину, ощущая, как исподволь растет давящая боль в ушах.

Он выдохнул воздух через нос и сделал несколько глотательных движений. Боль ушла.

В фиолетовом придонном сумерке увиделся черный надолб рубки с пеньками отвалившихся антенн, поникшая труба палубной пушки, ровно затянутый бархатом грязно-зеленых водорослей корпус, увязший в длинных барханах блеклого, утратившего с глубиной цвет песка.

Подплыв к крейсеру, он не без волнения коснулся шершавой поверхности изъеденного солями металла — свидетеля иной эпохи, знавшего прикосновения давно ушедших в вечность людей — теперь безымянных…

От рубки проследовал к правому борту, высившемуся над ровным песчаным наносом, углядев отгнивший от корпуса шнорхель. Следы пребывания Игоря увидел сразу: взрыхленный бархан и неглубокую лунку, вырытую у канта шва, указывающего на переборку между отсеками.

Вплотную приблизившись маской к черной прорехе, Одинцов ощупал пальцами края отверстия.

Металл ломко истончался на них, но определить происхождение пробоины было сложно; единственное, что вселяло подозрение, — ровная вертикаль правого края, словно прорезанная сваркой.

Из дыры пулей выскочила рыбка, ткнувшись в стекло маски, и Одинцов, едва не упустивший от неожиданности загубник, дернулся всем телом назад, на несколько секунд утратив ориентировку в пространстве.

Затем, вернувшись к пробоине, принялся углублять подкоп.

Плотный, словно прессованный, песок с трудом поддавался напрасно скребущим по нему пальцам, клубясь в воде и тут же оседая на прежнее место.

«Артель „Напрасный труд“», — подумал он и в подтверждение такой мысли услышал сухой щелчок контрольного устройства минимального давления, призывающий к всплытию.

Призыву Одинцов с готовностью подчинился, тем более вдали мелькнул темной могучей торпедой силуэт неизвестной по породе, но явно «стремной» рыбины.

Взобравшись на катер, поведал компаньонам:

— Песок — как промерзший, не прокопать…

— А что насчет дыры? — поинтересовался Василий.

— О ней и речь… Не понять… Без землесосного снаряда — уныряемся!

— Где ж его взять? — поскреб подбородок самый старший человек на судне. — Землесосный… Таким бы управиться…

— Тротил имеешь в виду? — спросил Вова со значением.

— На него, родимого, вся надежа… Как бы вот только заправить его туда половчей…

— Это не извольте беспокоиться, — сказал Одинцов. — Мое образование позволяет справиться с поставленной задачей. Тут три основных момента: герметизация взрывчатки, ее грамотная «оплетка» детонирующим шнуром и, главное, уплотнение…

— Что за уплотнение? — спросил Василий.

— Уплотнение, — ответил специалист, — есть метод регулирования и концентрации разрушительной силы взрыва. С подрывной работой не знакомы? Объясняю. Если положишь шашку динамита на асфальт и запалишь ее, вороночка будет так себе… А придави шашку мешком с песочком, первая же машина, попади в образовавшуюся колдобину, через крышу без колес в кювет слетит… Ну а песка тут… — Одинцов выразительно раскинул руки.

— Короче, твой фронт работы, — кивнул дед, — диверсионно-террористический. Ну, запрягай, — обернулся к Василию. — Поехали осьминога шинковать, чего на волне беса качать…

— Погодите, — сказал Одинцов. — Я вчера по шоссе ехал, видел рыбацкий поселок с пирсом… А потом на карту взглянул — он же отсюда практически по перпендикуляру приходится… Так чего мы горючку жжем, лишние мили нарезаем? Идем туда, договоримся с народом о парковке… А по шоссе на «Мерседесе» — двадцать минут от дома…

— Мысль, — сказал Вова.

И резвые винты «ямахи», взбив клокочущую пену, вздернули нос катера, устремив его в сторону неразличимого, застланного океанской ширью, берега.

— А ты умел плавать, папа, — задумчиво молвил Игорь, ловя растопыренной ладонью секущие капли летящей из-под киля воды. — Тут на катере пока докувыркаешься — чокнешься…

— Это был вопрос желания, — сказал старик.

— Какого? — попросил уточнить Игорь.

— Наверное, желания вернуться сюда на плавсредстве со своими потомками… Еще вопросы есть?

В рыбацкую деревеньку они прибыли как раз к окончанию сиесты.

Пообедать решили в кабачке, располагавшемся на втором этаже старинного двухэтажного строения, громоздко высившегося над однообразными беленькими домишками на круче мощенной булыжником улочки.

Василий, взяв на себя обязанности переводчика с испанского, разъяснил хозяину кабачка — пожилому усатому толстяку с лобастой плешивой головой, не понимавшему, как и все сельские жители, английский язык, необходимость устройства катера в здешней гавани. Толстяк на таковое намерение отреагировал положительно и весьма оживленно. Радушие кабатчика имело, впрочем, меркантильные корни.