Канарский вариант

— А я так рассудил, — сказал папаня. — Войне конец, я в Испании, а вот что мы в ящиках везли, может, мне и пригодится в итоге…

— И?..

— Не пригодилось, как видишь. Проверили меня, определили в подсобный персонал, а тут и войне конец. Союзнички на испанцев поднажали, те нацистов депортировали в Чили, базу немецкую обратно национализировали… Ну а меня пинком под зад во Францию, в лагерь. А там на меня америкашки поглядели, ага, говорят это — транзит! И прямиком намылили к представителям Красной Армии. А дальше я и очухаться не успел, как оказался в контрразведке…

— В какой еще контрразведке? — сощурился недоуменно профессионал Серега.

— Ну, в СМЕРШе этом…

— Какая же это контрразведка? Это гестапо! Допрос — расстрел.

— С гестапо у меня как раз легко обошлось, — возразил папа. — А вот со СМЕРШем этим — да!.. Били месяц. Двадцать четыре часа в сутки. Но не казнили. То ли война кончилась, то ли я интерес какой вызвал похождениями своими, но переправили меня прямиком в столицу. В самый ее центр. Не в Кремль, конечно, но рядышком — на Лубянку. Так что, Серега, не один ты бывал в этом заведении из нашей компании… Ну, следствие, то-се… А в итоге — четвертной срока. Отсидел десять. Такая вот Фуэртевентура получилась.

— А дальше?

— А чего дальше? — вклинился Вова. — Знаешь, что такое история планеты? Сначала были динозавры, потом они превратились в нефть, а после появились арабы, начали продавать нефть и покупать себе «Мерседесы»… Вот и «дальше»…

— А лодка? А ящики? — настаивал Сергей.

— Воз и поныне там, — ответил папа словами баснописца.

— А может, ее давно подняли, — сказал Володя. — Со всеми отлитыми в бруски короночками узников концлагерей.

— А чего тут гадать? — сказал я. — Все проще простого. Вышел по компьютерной сети в базу данных, и через час у тебя вся архивная информация. Надо знать только номер лодки.

_ Во, — сказал Вова, в очередной раз наполняя стаканы. — Есть дело. Поехали искать лодку. Я хохотнул.

— А что? — произнес Сергей, обращаясь к отцу. — Вы бы сподобились на такое предприятие?

— Хоть завтра! — последовал категоричный ответ. — Если бы мне предложили… Да! Хоть завтра! — повторил убежденно. — Тем более в мои годы не стоит терять время.

— А ведь вкусная тема… — зачарованно прищурился чекист.

— Ну, Вова, едем? — спросил папа. — За границу? Золото не найдем, так хоть погуляем, а?

— На что гулять-то? — спросил Вова. — Не, я люблю приехать за границу так, чтобы твердая валюта оттопыривала карман… — Затем, подумав, добавил: — Причем не один, а все. М-да. Включая внутренние.

— Вот для этого и стоит поработать, — сказал папа. — Понырять. Как там, кстати, наши гидрокостюмы и акваланги?

Оборудование для подводной охоты мы хранили у Вовы в замке, не обременяя громоздкими тюками ограниченную площадь московской квартиры.

Володя не отвечал, впав во внезапную задумчивость.

— Климат там как в Эмиратах? — спросил настороженно.

— Там выше тридцати не поднимается, а ниже двадцати не опускается, — сказал папа. — Устраивает?

— Все дело в спонсоре, — кивнул на меня братец.

— Свою долю я вношу, — молвил чекист.

— Кто «за», поднимаем руки, — подытожил папаня, воздев кверху ладонь.

Подвыпившие Серега и Вова, охваченные благодаря «Смирновской» романтикой поиска сокровищ, последовали его дурному примеру.

— Единогласно, — высказался я, не поднимая руки.

Пора было укладываться спать. Чтобы завтра, на свежую голову, всерьез задуматься о реальности положения. Реальности тягостной. Весьма далекой от бредовых радужных идей подводных изысканий золотого запаса Третьего рейха в субтропических водах близ Африканского материка, находящихся под юрисдикцией цивилизованной Испании.

СЫСК

Аслана переполняли ненависть и стыд. Вчера, в офисе Куди Баргулова, расположенного на респектабельной Пятой авеню в Манхэттене, его два часа томили в приемной, не предложив даже чай, а после, когда он прошел в кабинет, указали в самый дальний угол, как собаке, не желая, видимо, чтобы он приблизился к начальственному столу, за которым в пухлом, вишневой кожи кресле сидел, вперив в него ястребиный непреклонный взор, грозный патрон, его дядя, два года назад соблаговоливший вытащить сюда, за океан, племянника из глухого чеченского села.

Дядя приехал в Америку в начале девяностых годов, когда маленькая республика, делая первые шага по пути независимости, посылала в разные страны своих эмиссаров, должных наладить необходимые связи, адаптироваться в чуждой среде и — создать свои опорные точки, в итоге обязанные трансформироваться в посольства и представительства государства Ичкерия.

Не считая денег, упорно и взвешенно, эти первые орлы вили свои гнезда на чужбине, находили нужных людей, вникали в законы и нюансы зарубежной жизни, получали документы, обзаводились адвокатами и постигали трудные языки.

Общины росли и крепли. Основывались базы в Европе, Америке, не говоря уже о Ближнем Востоке — Турции или же Иордании, где многие из родственников Аслана располагали не только широкими возможностями, но и вполне конкретной властью.