Канарский вариант

Пройдя через дежурку и с неудовольствием покосившись на похмельного капитана, в чем-то горячо убеждавшего сидевшего у пульта старлея, сонно ему кивающего, Одинцов уселся в желтый «газон» и покатил к своей «Волге», стоящей у подъезда.

Время действительно поджимало, операция могла начаться с минуты на минуту…

Проклятая колымага все-таки подкачала, заглохнув на первом же светофоре и категорически не желая заводиться.

Одинцов, вытащив буксировочный трос, замахал руками, призывая коллег-водителей к помощи.

Перспективы его участия в операции стремительно отдалялись, подобно равнодушно проносящимся мимо машинам.

Остановить удалось какой-то старенький, с багажником на крыше «Москвич», из которого вылез сгорбленный дедушка в шляпе.

— Дерни, отец! — взмолился Одинцов. — Опаздываю! — И пнул в сердцах колесо «Волги».

— Машина, конечно, уставшая, — сказал дедушка, глядя на Одинцова. — Запрягай, милок. Не знаю, правда, потянет ли мой конек-горбунок…

«Конек-горбунок» в образе дымящего, изъезженного «Москвича» потянул, но, с трудом пытаясь включить третью передачу, Одинцов невольно вспоминал образ слепого, ведомого глухим.

Управляя тяжелой, юзившей на гололеде машиной, практически лишенной тормозов, он с содроганием постигал, что дедушка в шляпе — самый опасный вариант помощи. Включая правый поворот, престарелый владелец «Москвича», у которого внезапное прозрев одолевало склероз, вспоминал, что лучше повернуть налево, и, удосуживаясь переключить предупреждающую оранжевую ми сворачивал, когда идущие следом машины шли на его резкий обгон…

«Идиоты! — мысленно проклинал остальных участников движения вспотевший Одинцов, вжимавшийся в сиденье от пронзительною визга сигналов и тормозных колодок. — Куда спешат? Едет дедушка тридцать, пили за ним двадцать пять, если хоть тень риска маячит…»

Одолевая крутой пригорок, «Москвич», надрывавшийся изо всех своих последних лошадиных силенок, заглох, едва съехал с его вершины.

Одинцов расслышал безрезультатное верещание стартера. Высунулся из салона, крикнул:

— Ну, чего у тебя там?

— Не заводится, милок, — горестно откликнулся дедушка. — Давай распрягаться, толкнешь меня, может, оживет с разгону-то…

Одинцов, не надеясь на слабенький ручной тормоз, попытался поставить «Волгу» на передачу, но безуспешно. Впрочем, благодаря подспущенным колесам тарантас устойчиво стоял на пригорке.

Отвязав трос, полковник уперся в горбатый багажник «Москвича», с натугой толкнул машину, покатившуюся вниз…

Пух-пух-пух — заработал движок, и он облегченно вытер выступивший на лбу пот.

В это время затренькал в кармане телефон.

— Ты где? — услышал он голос старшего опера из группы захвата.

— Рядом, в двух шагах буквально… — молвил Одинцов, глядя, как «Москвичонок» подает назад.

— Давай быстрее сюда, ситуация, кажется, назревает…

— Понял.

Полковник обернулся, с удивлением обнаружив отсутствие на пригорке «Волги».

Стрельнув растерянным взглядом вниз, в сторону односторонней улицы, внезапно увидел ее — неуправляемо, на дикой скорости несущуюся прямиком в зев проезда, из которого тесным арьергардом выезжали, блестя импортным хромом и лаком, два джипа и огромный представительский «Мерседес».

Одинцов отвернулся. Он просто не хотел этого видеть…

Сел в «Москвичонок», слыша, покрываясь невольными мурашками, отдаленные звуки характерной технической катастрофы. Протянул дедушке деньги.

— Подвези, отец, тут недалеко.

— А машина-то, милок…

— Царствие ей небесно-индустриальное…

Через пятнадцать минут Одинцов принимал из рук старшего группы РУОП пистолет-пулемет «клин» легкого класса, засовывая его за вонючую дворницкую доху, выданную в качестве спецодежды. В тесном помещении толпились рослые, уверенные в себе бойцы…

Тут были другие менты. Не те, из отделения — чахлые, небритые, в мятых фуражках, с бутылкой пива в руке, как тот капитан с галстуком, закинутым назад, как хвост у собаки…

Скрипя галошами на съеженном оттепелями и ночным морозом насте, Одинцов, с ленцой потягиваясь, направился к шлагбауму, у которого замер обтекаемый полуспортивный «олдсмобиль».

Он, в данную минуту — сторож гаражного кооператива, постучал пальцем в затемненное оконце, наклонился, спросив заискивающе у злобно зыркнувшего на него водителя:

— А из какого гаражика будете? Стекло мягко отъехало вниз.

— Ты чего, друг, вам же бабки дали, мы тут на эстакаду заезжали…

Короткий ствол «клина» уперся водителю в висок.

— РУОП! — произнес Одинцов на грозном выдохе, боковым зрением отмечая, как возникшие словно бы из ниоткуда бойцы в камуфляже бьют боковые стекла машины, вытягивая из ее оконных проемов опешивших бандитов. — Ну, руки, мразь! На выход!

Бедолага Володин был спасен.

ИГОРЬ ВОЛОДИН

«С моим везением мне бы сейчас домиком в Монте-Карло», — размышлял я, мало что понимая в сути случившегося и глядя, как Тофика и компанию укладывают сноровистые ребята разбитыми мордами в снег.

Сторож, стягивающий с себя доху, поглядел на меня оценивающе, затем, усмехнувшись, процедил:

— Вылезти-то сам сможешь?