Камила

— Рад вас видеть, мадам, — пробормотал он. Руку дядя отпускать не торопился, и мадам отняла ее изящным, точно выверенным жестом. Я смотрела на нее во все глаза, еще никогда мне не приходилось видеть женщин так сильно накрашенных, тем более с утра. Ее лицо напоминало гладкую маску, и белая пудра смягчала острые черты. Губы, румянец, веки, брови — все казалось нарисованным, как будто с утра ее уже посетил художник. Она улыбалась ему, но, кажется, из вежливости, потому что глаза у нее были сощурены и глядели насторожено.

— Я привел вам девочку, как вы и хотели, — продолжил дядя. — Катарина, подойди ближе!

«Камила», — хотела было поправить я, но благоразумно решила помалкивать. Я подошла ближе и сделала книксен, не поднимая глаз. Теплая рука скользнула по моей щеке.

— Посмотри на меня, милая, — голос у мадам звучал вкрадчиво, мягко, как кусочек бархата, которым учитель чистил сапоги. Я повиновалась, и она легко провела по моему лицу ладонью.

— Ее родители умерли, мадам, — вставил дядя, и я вздрогнула. Пальцы замерли, и мадам привлекла меня к себе, в гущу ароматов и тканей.

— Бедное дитя, — грудным голосом проворковала она. Чепчик слетел с моей головы, и я почувствовала, как меня гладят по заплетенным волосам; в глазах защипало от подступающих слез. — Как тебе должно быть плохо и одиноко…

Я кивнула в лиф ее корсета, и она отстранила меня.

— О Боже, тут настоящий фонтан! — воскликнула мадам и вытерла пальцами мне слезы. — Не смей плакать, от этого портится кожа и выцветают глаза!

— Взгляните, как она хорошо сложена, — дядя расхваливал меня, будто торговец на базаре. — Она вынослива и сильна для своих лет, привычна к любой работе…

— Здесь ей не придется работать, — пропела мадам и потрепала меня по щеке. — Только удовольствие, слышишь меня моя дорогая? Это дом для удовольствий.

— Так вы берете ее?

— Да, — после некоторого колебания согласилась та и позвонила в колокольчик. — Дитя мое, Мария покажет тебе твою комнату. Будь хорошей девочкой, и мы с тобой поладим. А с вами, господин, нам надо еще обговорить самый важный вопрос…

— Деньги? — прямо спросил тот, и на нарисованном лице графини проявилась досада.

— Зачем же так грубо, друг мой? — укоризненно произнесла она, и они обменялись понимающими взглядами; стало ясно — знакомы они были уже давно.

В комнату вошла Мария, но это была не та служанка, которая встретила нас внизу. Одетая в господское платье, гладко причесанная, смуглая, как уголек, и хорошенькая, как котенок, она присела перед госпожой.

— Что прикажете, мадам? — бойко спросила девица. Она быстро оглядела меня с головы до ног и высокомерно поморщилась.

— Проводи свою новенькую подругу, — велела графиня и очаровательно мне улыбнулась. — Потом я позову ее к себе. Побеседовать с глазу на глаз.

Дядя рассеяно кивнул на мое вежливое прощание, и мы вышли вон. Когда закрывалась дверь, я еще успела услышать недовольный голос графини, но она заговорила на незнакомом языке, и понять мне ничего не удалось. Марию тоже как подменили, за дверью с нее слетела вся шелуха вежливости и угодливости, и хоть девочка была ненамного старше, она глядела на меня свысока и, кажется, презирала за что-то, чего я никак не могла понять.

Мы шли по коридору молча, и я удивлялась роскоши, царившей в этом доме. Бронза и позолота, шелк и дерево — мне никогда не доводилось видеть подобной роскоши не в церкви. Когда мы поднимались по лестнице, Мария наклонилась к моему уху и шепнула:

— Радуешься? Думаешь, будешь жить в достатке?

— Н-нет, — я не лукавила, потому что не успела понять случившихся в моей жизни перемен. Но теперь, когда Мария заговорила об этом, на смену сомнению пришло удивление: неужели мне повезло и это не сон? Мне не придется заботиться о чужих детях и помогать по хозяйству?

— У тебя будет собственная постель, — она обогнала меня на две ступени и насмешливо поклонилась, — а на завтрак — кофе со сливками или шоколад!

— Я никогда не пробовала шоколад, — от обиды меня кинуло в жар. Она смеялась надо мной, но я ничего ей не сделала.

— Тут тебя всем накормят, — огрызнулась она и взбежала на самый верх, чтобы обернуться ко мне и взглянуть сверху вниз. — И шоколадом, и розгами. Даром тебя, что ли, купили?

— Купили? — я остановилась, схватившись за перила.

— За гульдены, дуреха! — Мария засмеялась. — Ты действительно так глупа? Здесь всех купили, и каждую монету придется отработать.

— Я умею работать, — я оглянулась. Мне хотелось назад, к мадам, и попросить дядю не оставлять меня здесь, но Мария зловеще заметила, чтобы я даже думать не смела вернуться назад.

— Пустая голова! — воскликнула она и властно поманила меня за собой. — Поднимайся! Покажу тебе, куда ты попала.

Я послушалась, и мы поднялись на третий этаж, где перед нами оказалась одна-единственная дверь. Духота облепила меня, как только я вошла внутрь. Спертые и резкие запахи пудры для волос, духов, спиртного, пота и зверя ударили в нос, и я зажмурилась, чтобы продышаться.