Калиновый мост

— Не страшно, да и не спешно, ненаглядная моя. Главное, что узнали. Теперь понемногу разбираться и упорядочивать будем, — Захар обнял ее за плечи так крепко, словно пытался эту уверенность не просто внушить, а вдавить, внедрить ей под кожу.

Хорошо, поддержка точно не была лишней. Потому как Лэля… Зоряна старалась изо всех сил сейчас подчинить себе память и сознание.

Только, несмотря на эти старания, не прояснилось ничего в мозгах, вот в чем проблема! Появились сотни, а то и тысячи разрозненных картинок-воспоминаний, целая свалка, из которой Лэля ничего не могла толкового извлечь. Все вперемешку, какие-то болезненные моменты, что не могла до конца вспомнить, обрывки фраз в голове, оскорблений, обязанности, горечь, мелкие радости… котенок какой-то. Ничего не выходило вычленить, чтобы полноценно разобрать.

Сидела на полу у камина в спальне, грея руки о чашку травяного чая, что для нее приготовил Захар. Озябла. Почему-то очень остро ощутила приближение осени, до которой пару дней осталось. Такое чувство, что сама по полу рассыпалась кусочками, будто опалыми желтыми листьями. И как теперь в обратном порядке собрать себя, еще и верном к тому же, не понимала.

— Зато мы теперь точно пожениться можем, уже по всем правилам, правда же? — глянула на любимого с какой-то беспомощной попыткой «все вывернуть в позитив».

— Правда, зоренька моя, — улыбнулся Захар. Ему точно ее истинное имя по душе пришлось.

— Почему это так сложно, Захар? — вздохнула, повернулась и уткнулась в его плечо, отставив пока чай в бок. — Отчего я не могу просто сразу все вспомнить? Это же моя жизнь, какая бы она ни была. Почему моя голова меня подводит? Как соты в улье… какие-то открыты, какие-то плотно воском запаяны, а часть медом залита и не видно краев… А я бы так хотела просто в себе разобраться, чтобы на тебя не перекладывать эту ношу! Почему иногда боюсь или безвольно замираю? Или бессилие, страх, ненависть перед местом? Ведь это из прошлого тянется… Почему мне Юля тогда приснилась, и где ее родные, с которыми я должна поговорить? — еще один тяжелый вздох, как груз ее беззащитности и растерянности. — Я как в лесу заблудилась, и никак дорогу найти не могу, хотя кажется все время, что крики и голоса людей слышу, вижу огни между деревьями…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тебя выведу из этого леса, бесценная, — тихо прошептал Захар ей на самое ухо. Едва-едва слышно. Обхватил плечи сильнее, приподнял и посадил к себе на колени, уже полноценно обняв. — Есть один способ, если не испугаешься и мне доверишься… — таким голосом, будто и правда считал, что она может в нем сомневаться, тихо предложил мужчина.

Это так поразило Зоряну. И в груди словно обожгло от его припрятанной печали, необъяснимой для нее! Вспомнилось, как для самой отчего-то невероятно важным было, чтоб ей верили. И именно он! Не помнила, откуда этот страх недоверия, но хотела отчаянно, чтобы никогда не сомневался в ней и ее словах. Вот и ему теперь возжелалось подарить такую же твердую, непоколебимую уверенность, как Карпаты, что их окружали, даря укрытие.

— Захар! Я тебе всегда верю, неужели ты сомневаться можешь?! Безотчетно и безусловно, любимый! — без колебаний заявила Зоряна.

Ему хотелось бы, чтоб было именно так! Более всего в этом мире Захар желал, чтобы она ему верила и доверяла. Его любимая, его лэля, его жена. Верила даже тогда, когда поймет, каков он истинный. И это было тем, чего он до сих пор страшился и избегал всеми силами…

Как мог, сдерживался и не давал прорезаться своей сущности, особенно с тех пор, когда Зоряна начала вновь видеть. К счастью, и луна, идущая на спад, облегчала Захару задачу.

Однако сейчас, практически осязая и впитывая тоску и растерянность любимой женщины, он четко осознал: его страхи вторичны. Есть нечто более существенное. Несмотря на собственные сомнения, желание или попытки утаить что-то, было важнее ей помочь полностью восстановить свою личность.

И… не то чтобы Захар действительно имел уверенность в стопроцентном успехе, но существовал один вариант, который можно испробовать сейчас, когда отдельные воспоминания стали возвращаться к Зоряне.

Истинное имя — это основное и самое важное, то, от чего можно отталкиваться. Точно как и эпизоды с матерью, про которые она вспоминала чуть раньше. Все то, что могло послужить путеводной нитью в мире теней на той стороне. Там, где все они, как на ладони, предстают сами собой. Там, где можно увидеть и себя, и других настоящими. И ничего не скрыть в той стороне, даже из лучших побуждений, и от самых любимых…

Готов ли он был настолько открыться своей Зоряне? Показать всю свою сущность?

Глядя на то, насколько собственное неведение о прошлом и ее сути выбивает любимую из колеи, насколько она дезориентирована и растерянна, Захар четко понимал, что вопрос даже не стоит. А одну он ее туда отпустить не мог, затеряется, не найдет дорогу назад, в реальный мир.

Ради любимой он был готов на все. Без оговорок, уточнений или исключений.