КАЛИНОВ МОСТ

Он запрокинул голову и высыпал в рот остатки вермишели.

– Жизнь дается человеку один раз, – подытожил он, прожевав и отбросив в сторону пустой пакетик. – Потому прожить ее надо так, чтоб второй раз не захотелось.

– Черный медицинский юмор, – кивнул полковник.

– Есть такое, – бодро отозвался Степан. – Хуже и циничнее шутки только у воспитателей в детском саду. Все тоже самое, но про детей. Это психика от специфики профессии защищается.

Кот думал, что проснулся первым, но оказалось ошибся. Пока перекидывался и натягивал портки, ванная комната оказалась занята. Оборотень толкнул дверь.

На краю ванны сидел непривычно хмурый взлохмаченный Игорь. Рука бородатого уперлась локтем в край раковины. В ладони под наклоном была зажата пивная бутылка. Игорь с мрачным удовлетворением смотрел, как пенистая струйка вырывается из горлышка, и распространяя несвежий вчерашний запах убегает в слив.

– Медитируешь? – поинтересовался Кот.

– Ограждаю себя от темного.

Оборотень пригляделся.

– Так пиво вроде светлое.

– Я не в этом смысле, – покачал головой Игорь, отставляя пустую бутылку и включая воду.

Тугая струя ударила в белоснежный тюльпан раковины. Бородатый добавил горячей и зеркало на раковиной мгновенно затуманилось, как Крымский мост.

– Я всю ночь боролся, Кот. И больше не могу. Силенок не хватает. А пива не пил. Первый раз в жизни не пил. Думаю, выпью чуть, хоть каплю, мозги затуманит и сломаюсь.

Оборотень смотрел серьезно, без тени улыбки. Про то, что у них с Ягой ночью произошло решил смолчать. Незачем все это разносить и без того на бородатого свалилось такое, что не каждый сможет даже осознать.

– А еще я думаю вот что, – отстраненно проговорил Игорь. – Как же так. Как же так, я и вдруг мир спасаю. Какой из меня герой, посуди сам. От меня любой нормальный человек шарахнется. Вокруг столько достойных людей, правильных. Которые живут правильно.

– Значит, не настолько правильно живут, – произнес оборотень. – Судить кто прав, а кто нет все равно не общество будет. Не здесь осудят и не по тем законам, а там в другом мире. А в этом мире все равно самый главный судья ты сам. Никто жестче приговора не вынесет, никто смертельнее не накажет, чем сам себя.

– А мир спасать почему-то мне выпадает, – продолжил Игорь, пропустив тираду мимо ушей. – Я думал так только в плохом американском кино бывает. А тут бац, и...

Он усмехнулся как-то грустно.

– Нет, я не жалуюсь, не ищу оправданий, не пытаюсь с себя свалить все это. Просто понять не могу. Как так вышло. Ведь глупо же. Театрально.

Игорь встал и выключил воду. Собираясь на выход не забыл наклониться за пустой бутылкой. Кот смотрел на него так, словно тоже что-то пытался понять.

– А еще говорят, что книжки-киношки и жизнь ничего общего не имеют, – улыбнулся он. – Чушь. Книжки-киношки по сравнению с жизнью выглядят бледно, если жизнь настоящая. Вот вернемся с моста, сяду книжку писать.

Бородатый протиснулся мимо оборотня. Тот завис в задумчивости, потом вдруг вздрогнул, словно только сейчас услышал последние слова. Вприпрыжку преодолел расстояние от ванный до кухни. Игорь выбросил бутылку и бодяжил вчерашний чай, на что щепетильный во всем, что касалось отваров, оборотень даже внимания сейчас не обратил.

– Какой мост? Игорь, ты чего затеял?

Бородатый плесканул слегка зажелтевшей воды, не дожидаясь пока вчерашняя заварка даст хоть какой-то цвет и аромат. Посмотрел на Кота.

– На Крымский мост, – сказал тихо. – Или на Калинов. Как не назови. Не могу я больше с собой бороться. Мне реальный враг нужен, которому можно по морде дать. Я сегодня ночью чуть не сломался, Котик, понимаешь. А тех ночей еще две штуки не считая дней. Слабый я, как оказалось. Не могу с самим собой бороться, когда каждая мысль не то твоя, не то чужая. Пойду я на мост. Старуха права была. Там мое место.

Кот рухнул на табуретку, как подрубленное дерево. Посмотрел на бородатого жизнелюбивого приятеля.

– Тебя ведь там убьют, – едва слышно прошептал он.

Игорь отчего-то развеселился. Глаза заблестели такой жаждой жизни и таким азартом, что хватило бы человек на десять. По-дружески ткнул оборотня кулаком в плечо.

– Не кисни, зверь, – впервые позволил себе такое обращение. – Когда-то ко мне в магазин, я тогда в магазине работал, зашел один дикий мужик с безумными глазами и прессом денег. Сказал, что ему надо переодеться, а потом рассказал, что пришел, потому что его сюда позвали. Говорил так чудно. Вроде как умирать готов, а вроде как и не собирается. Не знаешь о ком это я?

– Иди ты! – фыркнул оборотень.

– С кем поведешься, с тем и пое... – Игорь запнулся. – У того и заночуешь. Тебя позвали, ты пришел. А умирать или нет, как получится. Меня позвали, я тоже пришел. Так в чем разница?

Кот поднялся, на бородатого поглядел с прищуром.

– Хорошо, – сказал неожиданно бодро. – Вместе пойдем.