КАЛИНОВ МОСТ

Наглость и будничность, с которой это все происходило, вывели полковника окончательно. Еще больше взбесил водитель, который с радостью выслушивал байки гражданского, словно не в аномальной закрытой зоне сидели, а у него на кухне. И ОМОНовцы сволочи. Толку от их оцепления, если всякий желающий может сюда пролезть.

Сергей Витальевич решил учинять разборки в порядке живой очереди. Проигнорировав гражданского он сунулся в салон со своей стороны и посмотрел в лицо водителю.

– Скажи мне, – стараясь выдержать ледяное спокойствие, произнес он, – Почему посторонние на территории? И какого рожна ты поощряешь это присутствие?

Водитель стушевался, так будто завис между двух огней. Словно бы ему одновременно стало совестно перед полковником, а заодно и за полковника перед собеседником.

– Это не посторонние, Сергей Виталич, – отозвался он наконец. – Это Зюзя.

– Какая еще Зюзя? – не выдержал полковник. – Черт вас всех... И без того дурдом, так они еще усугубляют.

Водитель совсем поник. Зато встрепенулся паренек.

– Сергей Витальевич, разрешите я сам объясню, – встрял он.

– А вы молчите, – полковник почувствовал, что нервы на пределе, что сдерживаться уже больше не может. Сердится. А раз сердится, значит уже не прав. Но сил держать себя в руках не было.

– Спасибо, – весело отозвался парень. Его, как казалось, вся эта ситуация немало забавляла.

– С тобой позже разберемся, – зло пообещал полковник и сунулся обратно в салон, воззрился на водителя. – Я слушаю.

– Ну он свой, – вяло забормотал водитель. – Вчера когда врачей не хватало студентов старшекурсников из меда привезли, чтоб помогали. Ну вот...

Водитель остановился на полуслове и покосился на начальство. Полковник смотрел испытующе.

– Зюзька и помогал вместе со всеми. А потом, когда медики закончили, попросился остаться на всякий случай. Вроде как добровольцем. Ну ребята из ОМОНа его и оставили. На всякий случай. Вдруг врач понадобится. А он хоть и недоучка, но лучше такой, чем вообще никакого. Тем более сам попросился. Вот...

Водитель снова замолк, не зная что еще добавить. Сергей Витальевич вылез из салона, посмотрел на студента.

– Могли бы разрешения спросить, – проворчал он.

– Так вы спали, – жалобно протянул водитель.

Полковник обошел вокруг машины, посмотрел на медика.

– Доброволец, значит.

– Вроде того, – благодушно улыбнулся тот.

– Зюзя.

– Вобще-то меня Степаном зовут, Зюзя это так... за заслуги перед отечеством.

Полковник крякнул. Интересно, за какие это заслуги дают подобные погоняла. Степа запустил пальцы в пакетик, выудил что-то светлое, тонкое. Захрустел. Сергей Витальевич сглотнул голодную слюну. Только сейчас понял, что не ел почти сутки.

– Чего жуешь, доброволец?

Степа с улыбкой продемонстрировал на вытянутой руке пакетик. «Ролтон» гласили красные буковки на желтом фоне.

– Это суп что ли, вермишелевый? – поперхнулся от неожиданности Сергей Витальевич.

– Не-а. Это яичная лапша моментального приготовления.

– А кипяточком ее не надо? – ехидно поинтересовался полковник.

– Когда как, – на полном серьезе пустился в объяснения Степан. – Это как хлеб. Бывает мягкий, а бывают сухарики. Вот это сухарики.

Студент поглядел на пакет и жизнерадостно добавил:

– Со вкусом грибов. Хотите? У меня еще есть.

Полковник с сомнением посмотрел на дешевую сушеную лапшу. Жрать хотелось до невозможности. Дома, когда говорил, что хочет жрать, жена всегда ругалась. Называла процесс поглощение пищи ласковым словом «кушать» и требовала того же от мужа. Сергей Витальевич виновато кивал, но нет-нет, да выдавал любимое смачное «жрать». Это в райском саду голая баба позарилась на яблоки и вкусила плод, да дворяне в плохом кино откушивают. А когда сутки не ел вовсе, или неделю в сухомятку, тут уж хочется именно жрать.

– Валяй, – решился Сергей Витальевич.

Молодой медик достал из кармана запечатанный пакетик, протянул полковнику. Тот глядел все же с сомнением.

– Повезло, – подбодрил Степа. – Со вкусом курицы достался.

Пальцы сжали пакетик, потянули в разные стороны. Внутри оказался спрессованный брикет и пара мелких пакетиков.

– А это что?

– В одном вкус, в другом запах курицы, – пошутил Зюзя. – Высыпайте прямо на сухарики, не бойтесь.

На вкус лапша оказалась мерзкой. Хотя... Полковник припомнил свое студенчество, когда все деньги уходили на пиво, а под пиво из закуски в лучшем случае была замерзшая в холодильнике банка шампиньонов, а в худшем - початый пакетик майонеза и половина коробки вискаса. Нет, лапша определенно была приятнее кошачьего корма.

Сергей Витальевич с каким-то мазохистским удовольствием захрустел лапшой. Посмотрел на студента с благодарностью.

– А вас там на вашем медицинском не учили, что такие штуки для желудка вредны?

– Нас там много чему учили, – беспечно отозвался Степа. – За пять лет такого понаслушался. Но самое главное, что понял за время обучения, это то, что человек смертен с вероятностью сто процентов.

Полковник закашлялся.

– Оптимистично.

– Ага, – кивнул Зюзя. – Жить вредно. От этого умирают. Потому что жизнь, это такая болезнь, передающаяся половым путем и заканчивающаяся летальным исходом.