Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

Нужно задушить его. Либо полоснуть лезвием по горлу. Дел всего на пару минут, а дальше – святое освобождение.

Но он не мог. Уже вторую неделю он тянул с убийством сына и не понимал почему. Что ему мешало? Степан издал животный рык:

– Не могу я! Не могу!

Степан вскочил и, тяжело дыша, пошел по тропинке к покосившемуся сараю. Через несколько минут вышел с топором.

Он подошел к спящему Профессору, замахнулся – и замер. Нужен всего один удар. Сильный и точный.

Степан с искаженным лицом держал топор наготове, пока руки не начали предательски дрожать. Он взревел, отшвырнул его и скинул спящего сына на пол. Капельница Профессора разбилась.

Степан бил его по лицу, пинал, Мещерский защищал голову.

– Хватит! Пожалуйста, не надо, папа!

Сложно было представить более неподходящий момент, чтобы впервые обратиться так к своему похитителю. Степан остановился. Мещерский стонал и корчился, на него было больно смотреть. Охотник схватил медицинское заключение и бросил в печку. Бумага вспыхнула. Он рванул кольцо люка и столкнул обмякшее тело Мещерского вниз, затем поднял топор, положил на стол грубую обветренную руку, расставил пальцы и, не сомневаясь ни секунды, с размаха ударил по фаланге безымянного пальца. Острая боль подарила ему временное облегчение.

XII

14 дней 11 часов с начала эксперимента

Сергей и Дима были на ногах уже десять часов, но закончить рабочий день не удавалось. Они стояли перед зданием бюро судебно-медицинской экспертизы и ждали отчета. Дима допивал второй стакан кофе, когда Сергей закончил говорить по телефону с главным экспертом.

– Заканчивают.

Дима кивнул. Его мобильник сигналил: снова звонил отец. Тяжело вздохнув, ответил.

– Да…

– Привет!

– Привет.

– Весь день не могу дозвониться, ты чем там занят?

Владимир был человеком старой закалки и часто задавал вопросы, ответы на которые его не интересовали.

– Я все решил!

– Хорошо.

– Не маловато радости в твоем голосе?

– Пап, не начинай, пожалуйста. Я не один, мне неудобно сейчас. Всё, перезвоню.

Дима раздраженно убрал телефон и закурил. Сергей посмотрел на него и произнес мягко:

– Твой ноутбук открыт был. Я-то думал, ты обратно в военную прокуратуру вернешься. Значит, решил из органов совсем уйти?

Дима ответил не сразу.

– Не знаю. Как пойдет.

– Отец-то знает?

Дима снова помедлил.

– Нет пока. Там все непросто.

– Он у тебя вроде…

– Да, генерал-лейтенант. Артиллерия.

Сергей с уважением кивнул.

– Ясно. А ты…

Дима затушил сигарету, сделал последний глоток кофе и выкинул стаканчик в урну.

– Идем. Они уже, наверно, закончили.

В бюро судмедэкспертизы было почти пусто. Напарники прошли по длинному коридору, выложенному советской плиткой, и вошли в зал. В центре большого помещения с высокими потолками стояли семь железных каталок. Секционных столов на такое количество трупов здесь не было.

На каталках лежали голые тела участников эксперимента. На груди у каждого из них красовался большой фиолетовый шов в форме буквы Y.

Уставшие лаборанты изучали образцы тканей под микроскопом и заполняли бумаги, у металлического стола взвешивал головной мозг старший судмедэксперт Игорь Малышенко.

Следователи подошли поздороваться. Дима протянул Малышенко руку, но тут же ее отдернул – держаться за окровавленную перчатку не хотелось.

– Приветствую. Сейчас…

Малышенко снял перчатки, вымыл руки и повел следователей между трупами.

– Все бюро на ушах с утра. Пришлось образцы по трем лабораториям рассылать. У нас центрифуга уже месяц в ремонте! Месяц!

Малышенко вытер вспотевший лоб. Сергей проигнорировал его причитания и перешел к делу:

– Рассказывай, не томи! Какие травмы? Причина смерти?

Дима осматривал трупы, слушая эксперта.

Малышенко взял со стола папку.

– Травмы у всех обширные. Следы борьбы, ушибы. Но это так, попытки выжить, полагаю. По причинам смерти…

Они подошли к телу Платона, и Малышенко указал на живот:

– Тут все просто – массивное кровотечение и сепсис.

Они перешли к Нурлану.

– Здесь проникающая черепно-мозговая. А там, – указал он на Наташу, – уже поинтереснее. Панкурония бромид.

– Это что еще за зверь? – не понял Брындин.

– Миорелаксант, – опередил эксперта Дима.

– Правильно. Это противосудорожное. При передозировке вызывает паралич дыхательных мышц.

Дима достал блокнот и сделал пометку.

– Но это еще не все. У девушки на шее следы удушья.

Малышенко указал ручкой на шею Наташи, и следователи увидели темные пятна.

– Мышцы девушки были расслаблены под действием препарата, сопротивляться она не могла. Видимо, убийца хотел подстраховаться, чтобы наверняка.

– Убийцы, – поправил его Дима. – Их было двое.

Малышенко удивленно вскинул брови.

– Да, – сказал Сергей. – Мы тоже удивились, когда посмотрели записи.

XIII

32 часа 50 минут с начала эксперимента

Наташа приложилась к своей фляжке, поморщилась. Ей показалось, что она ошиблась с выбором рома.

– Ладно, я пошел. У меня рейд за туалетной бумагой, – тихо сказал Андрей.