Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– Больше ничего, клянусь! Знаю, что они скайпились раз в месяц, все! Про семью редко говорила.

Татьяна отпустила Платона.

– Если мы начнем друг другу глотки рвать и подозревать друг друга, никогда отсюда не выберемся. Катя не сделала ничего плохого. Она в такой же жопе, как и все мы, – Андрей казался уверенным в своих словах. Сергей Аркадьевич подъехал ближе.

– Я с Андреем согласен.

– И я, – тихо произнес Нурлан.

Татьяна вопросительно посмотрела на Рому:

– Ну?

Рома скрестил руки на груди:

– Стул гну. Не знаю. Ничего уже не знаю.

Рома пнул стул.

– А я ей не доверяю, – заявила Татьяна. – Никому из вас не доверяю. Поняли?

– Пойдемте со мной, кое-что покажу, – спокойно сказал Андрей.

XII

35 часов с начала эксперимента

Все, кроме Кати и Платона, собрались в кладовой.

Андрей перешагнул через клочья обоев на полу и подошел к потайной двери:

– Это старый проход. Видимо, закрыли за ненадобностью.

Рома посмотрел в замочную скважину:

– Ничего не видно.

– Возможно, это путь наверх, – обнадежил Андрей.

Рома дернул дверь, но развернуться в узком пространстве мешал стеллаж. Втроем они его отодвинули.

– Ржавые, сука… – Рома осмотрел дверные петли. – Подцепить – не вариант.

– Выбить можно, – сказал Андрей, – нужен рычаг. А у нас ничего подходящего нет.

– Есть, – Нурлан достал из кармана ключ для сборки мебели. – В спальне нашел, – объяснил он Роме, не взглянув на Татьяну.

Синдром отмены давал о себе знать. Тахикардия, потливость, тревожность – десять из десяти.

– Не ври, с собой принес. Убить меня хотел, сволочь? Я тебя за яйца держу, помнишь? – прошипела Татьяна.

– Таня, блин! – начал заводиться Андрей. – Это ключ для сборки мебели! Этим не убьешь, даже если очень захочешь. Успокойся!

– Обыщите его! Может, у него нож! – не унималась Татьяна.

Рома не выдержал и вытолкал ее в коридор. Татьяна на секунду пришла в себя, посмотрела на свои трясущиеся руки. Плохо дело.

– Слушайте, – заговорил Сергей Аркадьевич, – что будет с Катериной? Мы же не оставим ее одну?

Повисла пауза.

– Не оставим, – ответил Андрей. – Я с ней поговорю.

– Лучше я, – Татьяна вернулась в кладовку и пыталась показать, что с ней все в порядке.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Успокойся, ничего я ей не сделаю. Она на стрессе сейчас. Лучше, если с ней женщина поговорит. Ломайте дверь.

Не дожидаясь ответа, вышла.

Татьяна вошла в спальню. Девчонка была сильно напугана. Татьяна села рядом, изобразила улыбку:

– Значит, родителей у тебя нет?

Катя кивнула.

– Тебя никто не обидит, обещаю. В обиду не дам. Но вот что я тебе скажу. У меня там остался племянник, ждет меня. Если ты врешь, если ты заодно с Профессором, знай – я до вас доберусь. Поняла меня?

Катя кивнула. Татьяна смягчилась:

– Молодец. Можешь выйти.

Катя поднялась и вышла из комнаты. Татьяна посидела в тишине, но собраться с мыслями не удалось.

Татьяна зашла в ванную. Лед в ванне начал таять, оставляя темные пятна на пледе. Включила воду, зашумела струя. Так намного лучше. Вода всегда ее успокаивала.

Татьяна посмотрела в зеркало и увидела за своей спиной, как ткань, покрывающая мертвое тело, плавится по краям. Татьяна медленно обернулась и, борясь с ужасом, сдернула плед. Лицо Наташи, ее тело, руки и ноги покрылись нарывами и плавились, словно ее топили в кислоте. Кожа сползала с костей, плоть растекалась в ванне. Татьяна почувствовала, что теряет сознание. Она закричала и, перебирая руками, попятилась назад, пока не уперлась в стену.

Андрей распахнул дверь ванной. Татьяна, сидя на полу, кричала, закрывая лицо руками. Андрей встряхнул ее за плечи:

– Что случилось?!

Татьяна, не отнимая рук от лица, показала рукой на ванну. Андрей осторожно снял с лица Наташи плед. С телом все было так же, как раньше.

Татьяна пришла в себя, ей стало очень стыдно.

XIII

37 часов с начала эксперимента

Из кладовки вынесли всю мебель. Рома и Андрей возились с дверью. Верхний штырек им уже удалось выбить из петли, оставался нижний.

Андрей сидел на корточках и держал ключ для сборки мебели под нижней петлей, Рома бил по нему ножкой стула.

– Ровнее держи!

Андрей поправил ключ, Рома ударил, но промазал и попал брату по пальцам. Андрей скорчился от боли.

– Сорян, я случайно, – сухо извинился Рома и присмотрелся к петле. – Вроде пошла, стервятина!

Андрей вырвал у Ромы ножку стула:

– Все у тебя случайно.

– Чего ты? Аж покраснел! Я же извинился.

– Да потому что сначала херню делаешь, а потом извиняешься, когда уже поздно.

Рома ощутил резкий укол вины. Рядом с братом он всегда ощущал себя глупее и слабее, хотя это было не так.

Роме было одиннадцать, когда его привели в новую семью и познакомили со сводным братом. Воротник рубашки этого мальчика был белее снега, комната увешана почетными грамотами, а полки ломились от книг. Рома сразу понял, что здесь он всегда будет на вторых ролях.