Калигула

— Удачи, Цезарь! Он твердо решил ехать в Рим. Это хорошая возможность, другой такой не будет.

— Наконец, Макрон, наконец! Я уже начал терять терпение.

Префект оглянулся.

— Мне кажется, лучше нам не строить планов. Мы будем в море много дней. Нужный момент обязательно представится.

Калигула кивнул.

— Разделяю твое мнение. Я ведь могу рассчитывать на тебя, Макрон, при любых обстоятельствах?

«Народ уже многие годы надеется, что ты наконец-то околеешь», — подумал Калигула и с выражением сожаления поднял руки.

— Они будут умолять тебя остаться дольше, но решение, конечно, принимаешь ты.

В этот прохладный мартовский день дул сильный порывистый ветер, но у солнца уже было достаточно сил, чтобы разогреть свежий морской воздух. Темно-синее, почти неподвижное море блестело в его утренних лучах, будто посыпанное золотой пылью.

— Все-таки это правильное решение, — бормотал Тиберий, ступая на палубу.

В Риме Макрон и Калигула уже несколько месяцев вели подготовку. Император стал ненавистен и народу, и сенату, и армии. У сенаторов, живущих под постоянной угрозой процессов по делу оскорбления величия, были серьезные причины для неудовольствия, а народ устал от правителя, который ничего не предпринимал для его увеселения. Жадный император не раздавал подарков и не проводил гладиаторских боев. Не было торжественных процессий или каких-нибудь праздников, во время которых он бы лично присутствовал. Его будто бы и не существовало, этого старого скряги.

Непопулярность Тиберия в армии тоже имела свои причины. Одной из них была та, что больше не назначались легаты, как это было заведено со времен Августа, а другой та, что ветеранов не отпускали из армии раньше пятидесятипятилетнего возраста, потому что император хотел сэкономить причитающиеся им при этом выплаты. Растущее недовольство искусно подстегивал Макрон.

Кассий Херея, который уже четыре года ждал повышения, осторожно поинтересовался у начальников, не дал ли он повода к неудовольствию. Его вызвал Макрон.

— Здравствуй, центурион!

— Приветствую тебя, префект!

— Мне не в чем упрекнуть тебя, Херея. Мы рассмотрели твое дело еще в прошлом году и пришли к выводу, что служба твоя безупречна. Также было замечено, что ты научился читать и писать. Между нами, Херея: я бы уже сегодня назначил тебя трибуном, причем с полного согласия Гая Цезаря, но распоряжения императора требуют другого, а мы должны им подчиняться. Император практичен и денег на ветер не бросает, центурион. Он неохотно, очень неохотно подтверждает увольнения и повышения. И то и другое стоит денег, а это больное место нашего императора. Честь солдата запрещает мне рассуждать об этом дальше. Ты должен это понять.

— Конечно, префект!

— Но я могу уверить тебя, что при новом императоре ты сразу станешь трибуном. Об этом позаботится Гай Цезарь. Ты знаешь, как близка и понятна ему жизнь солдат.

Это хоть как-то обнадеживало. Не мог же Тиберий жить вечно!

Примерно так же утешал Макрон и других, и скоро вся армия говорила, что старый Тиберий не заботится о солдатах в отличие от своего внука и, возможно, преемника — Гая Цезаря.

И народ, и сенат, и армия ждали смерти старого Тиберия.

У Кассия Хереи была еще одна причина для беспокойства и нетерпения. Он взял большой заем, чтобы наконец переехать в свой собственный дом, и теперь и Марсия очень гордилась их жилищем в Транстибериуме, хотя сад был маленьким, а долги такими огромными, что Херее иногда казалось, что крыша вот-вот рухнет под их тяжестью.

Но жизнь стала теперь совсем другой. К дому была подведена вода, имелся туалет, а Марсия могла отдыхать в собственном саду.

Ее счастье и радость детей восполнили все неудобства, которые повлек за собой заем. Правда, благодаря императорскому указу проценты были небольшими, но все уже давно забыли, кому были этим обязаны.

9

Император не хотел привлекать внимания к своему путешествию. Тиберий ненавидел любопытство плебеев и с отвращением и опаской относился к толпе. С другой стороны, он не мог плыть на простом паруснике. Подготовили императорский корабль — трехмачтовое судно, богато украшенное резьбой и позолотой. На пурпурном парусе красовалась вышитая золотом римская волчица. Роскошный корабль, на котором плыл император, сопровождали четыре быстроходных парусника с преторианцами.

Целыми днями дул сильный ветер, и судно продвигалось к цели очень быстро. Тиберий, которому морские путешествия никогда не доставляли удовольствия, приказал пристать к берегу в следующей же гавани. Они остановились в Антии, древнем городе — последнем поселении, которое сдалось власти Рима. Победа была одержана в морском сражении, и остатки кораблей тогда выставлялись на форуме. Во времена императора Августа Антия превратилась в любимую летнюю резиденцию богатых римлян. Тут владели виллами Цицерон, Лукулл и Меценат. Здесь двадцать пять лет назад появился на свет Гай Цезарь, и теперь он воспринял остановку в Антии как добрый знак.