Калека, Дева, Старец и Дитя

— Доделать то, ради чего ты поставил на меня лучшую свою печать, которую я ношу с гордостью. — Заметив, каким он стал большим и напряжённым под тканью штанов, я улыбнулась. Похоже, я выбрала верную тактику. — Прикасаться к себе стало ещё приятнее, потому что теперь мне кажется, что ты тоже в этом участвуешь. Я чувствую тебя там постоянно, будто ты ласкаешь меня, готовясь присвоить по-настоящему.

Если бы Старец не сломал кисть раньше, сломал бы сейчас. Его знающие-как-прикасаться-ко-мне-там-где-я-нежнее-всего ладони сжались в угрожающие кулаки.

Просто невероятно, каким он был противоречивым: в нём уживалось всё то, что Дева презирает, и всё то, что Дева ищет. Его тело было таким мужским, но я не могла оторвать от него взгляда. Его голос звучал грубо, но именно поэтому мне казалось, что я слышу впервые комплименты, которые иные Ясноликие сочли бы банальными.

Например, так, как сейчас.

— Дева, ты сводишь меня с ума.

— Понимаю, ты сейчас настроен видеть врага в каждом, но я тебе не враг.

— Нет, но, похоже, я умру раньше, чем выйду из этой комнаты.

— Станешь непобедимым, — поправила я, ведя ладонью вниз по его груди, испещрённой символами. — Не спорю, твои техники могущественны и прекрасны. Я восхищаюсь ими. Они — идеальное украшение для Девы. Они так прекрасно смотрятся на моей коже. А знаешь, какое идеальное украшение для Старца? — Я опустила руку на его возбужденную мужскую плоть. — И что прекрасно будет смотреться вот здесь?

Судя по его взгляду, моей ладони было вполне достаточно. А все эти слова? Илай был так сосредоточен, будто пытался запомнить каждое. Вряд ли в самых смелых фантазиях он представлял, что это будет звучать настолько… откровенно? Страстно? Безумно? За гранью допустимого для отшельников, которые не смели даже смотреть друг на друга.

— Ива… Я уже давным-давно соблазнён. А сейчас ты просто взываешь к худшему во мне.

— Да, ведь лучшее в тебе пренебрегает мной. Моей помощью. Моим мастерством. Я от тебя приняла всё это с благодарностью, а ты отвергаешь мою силу, хотя никто более из мужчин её не достоин. Я не могу позволить Датэ использовать против тебя мои техники. Именно я должна сделать тебя недосягаемым для них. — Я прижалась губами к его плечу, чувствуя, как он реагирует на это внизу, под моей рукой. — Побеждать словом, укрощать взглядом… Кто-то ради этого готов пойти на край света и искупаться в крови. А я даю тебе это в дар. Почему ты не хочешь взять его?

Меня?

— Потому что ты однажды сказала, что высшее мастерство достигается чем-то большим, чем лапаньем женской груди, — напомнил он, и я улыбнулась.

— Вчера мне понравилось, как ты прикасался к моей груди. Ты делал это так увлечённо, умело, страстно… приятно. И говоря о большем: ты ведь на этом не остановился… — Когда Илай сдавленно простонал, вспоминая, я добавила: — Уверена, такими темпами ты с лёгкостью достигнешь высшего мастерства. Но если моей груди недостаточно? Придётся использовать кровь.

Он чуть повернул голову ко мне.

— Не шути так.

Скользнув по полу, я оказалась перед Старцем, лицом к лицу.

Потрясающий вид. С некоторых пор я не могла равнодушно относиться к печатям на обнажённом теле. Или к этому обнажённому телу вообще. Даже смертельные символы на этой смуглой, твёрдой коже возбуждали. Потому что только я могла касаться их безбоязненно.

Вспоминая, как накануне парада я посоветовала Старцу принарядиться, я невольно улыбалась. Он не мог бы выглядеть лучше, чем сейчас. И оно понятно: военные парады не волновали его так, как сама война.

— Я бы сказала, что твоя печать совершенна… Но тут не хватает ещё одной. Самой важной.

— Правда?

Испытав его выдержку и признав, что она нерушима, я решила найти изъян в его мастерстве? Смехотворная попытка.

Взяв в правую руку обломок кисти, я протянула левую ему, прося «приготовить чернила».

— Уколи палец. Хватит всего капли. — Когда он помедлил, я добавила: — Тебе придётся принять мою помощь сегодня, пусть даже такую ничтожную, чисто символическую. Отвергнешь меня снова? Нанесёшь куда более глубокую рану.

— Хочешь, чтобы я пролил кровь Девы? Сегодня? Забавы ради?

— Это не забава, — возразила я, — а ритуал. На мне три твоих клейма, теперь пришла моя очередь. Хочу, чтобы ты почувствовал меня так же, как я тебя. Пусть даже всего на мгновение.

Он подчинился нехотя, видимо, считая, что боль от этого ритуала будет превышать его пользу. Но боли не было. Сначала Илай поднёс мои пальцы к своим губами, жалея, а потом коснулся кожи остриём ножа. Подцепив выступившую каплю кистью, смоченной в чернилах, я наклонилась.

— И куда ты хочешь её поставить? — Мужчина наблюдал за мной с полуулыбкой.

— На твою правую руку.

— Конечно.

Он тоже был с этим согласен, пусть среди узоров проклятых техник не было места ничему сентиментальному. Тем более, откровенно собственническому клейму.

Длинный стебель, узкие листья. Я нарисовала на тыльной стороне его ладони ветку ивы. И, кажется, поразила своим «мастерством» самого Старца. Он согласился с тем, что вот теперь его техника стала полноценной, по-настоящему смертельной