Калека, Дева, Старец и Дитя

— Помнится, когда ты только сюда вернулся, ты хотел меня убить. А теперь хочешь вышвырнуть на улицу, что едва ли лучше. Где ты шатаешься, раз потом приходишь, презирая женщин ещё сильнее, чем прежде? — спросила Руи обманчиво мягко. — В любом случае, твоя импотенция — не моя вина, хватит меня за неё наказывать.

— Твоя вина — импотенция моего отца.

Она оскорблённо вскинулась.

— Я всё равно нужна ему! Он любит меня и никогда не позволит меня выгнать! Он скорее выгонит тебя! Знай своё место! Я истинная хозяйка этого дома, а ты обычный раб! Я — Ясноликая госпожа!

О, нет. Она даже не представляла, насколько ошибается. Разница между ней и настоящей Девой была так велика, что даже Руи бы её признала, единожды взглянув на женщину, которая лежала в его кровати. А что касается него самого — он позволял Руи и дальше сыпать оскорблениями, потому что был намного хуже, чем она могла себе представить. Ведь вопреки её словам он возбуждался, просто от мысли, что последняя из Дев принадлежит ему. Что она совсем рядом, за этой дверью, которую открыть может лишь он, лежит там, позволяя ему любоваться ей…

— …это подло и омерзительно! — крикнула Руи, и он нахмурился. — Может, разумнее выгнать не женщин, а мужчин, которым ты завидуешь? Ведь в этом твоя проблема? Ты видишь, как солдаты смотрят на меня, и понимаешь, что никогда не почувствуешь того же, даже стой я совсем рядом и сделай вот так.

Илай не стал останавливать её. Что бы он ни сделал и ни сказал, это бы не заставило её присмиреть так, как теперь, когда она положила руку на его пах. Он даже позволил ей как следует его пощупать, чтобы она убедилась, что это не подвох, а самый обычный вставший мужской член. То, что меньше всего должно было её удивлять, но не в этом случае.

Её злость улетучилась, а прикосновения из изучающих стали ласкающими, потому что Руи приняла его реакцию за лучшее извинение и признание. За требование остаться не просто здесь, а с ним лично.

— «Ясноликая госпожа», — проговорил Илай, наклоняясь, и женщина прерывисто выдохнула, ожидая поцелуя. — Для Ясноликой госпожи ты выглядишь слишком живой.

— Ч-что ты…

— Ты хотела знать, откуда я вернулся? Я был на Востоке. Там теперь жуткая паника, потому что их любимых отшельниц убили. Это сделали Калеки. Эти выродки, похоже, их ненавидят. Решили уничтожить всех до последней. Так что, если говорить, что логично, а что нет, тебе положено быть как минимум встревоженной. Но… — Илай прошептал ей на ухо: — я не собираюсь уподобляться тем ублюдкам даже в малом. Отдавая дань истинной Деве, я оставлю здесь и тебя. К тому же жестоко будет так поступать с отцом, который тебя «любит». Утешь его как следует, договорились?

Руи тоже показалось странным, что он начал благоговеть перед Девами именно теперь, когда стало слишком поздно? Раньше он вообще не замечал их существования, а теперь, когда от этого существования почти ничего не осталось, в нём появилось желание сберечь хоть что-то относящееся к ним.

Отстранив женщину, Илай вошёл в комнату и закрыл дверь.

Боги, наконец-то он дома.

Но долго блаженствовать ему не пришлось. Через несколько дней к их воротам прибыло Дитя, о чём доложил знакомый вой его уличных почитателей. К такому повороту событий Илай не был готов. Встревоженный, он ходил по комнате, не зная, что предпринять. Какого чёрта оно притащилось? Вряд ли Дитя что-то узнало, но теперь точно узнает, ведь прогнать его он не мог.

Наследник с семьёй уже встречали драгоценного гостя, когда Илай вышел на крыльцо.

— Что тебя привело? О господине есть кому позаботиться.

— Я пришёл не к Маяру, а к тебе.

— Опять нужно убить какого-нибудь Старца?

— А разве ты убил того, которого тебе поручили? — спросил отшельник, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Илай смотрел на его стражу, подсчитывая шансы.

— Да.

— Так оно и есть, это правда, — задумчиво пробормотал ребёнок. — Но твоя сущность не только не пострадала, но стала сильнее, чем прежде. Что ты сделал?

Илай устало потёр лицо, смиряясь.

— Значит, ты пришёл сюда не как лекарь, а как судья.

— Пока ещё не решил. Что скажешь?

— Я не собираюсь тебе ни в чём признаваться, вот что. От твоего судейства пострадало слишком много дорогих мне людей, так что в этом доме ты командовать не будешь. Но… — Илай вздохнул. — Мне нужен лекарь. Я уже пытался обращаться к вашему брату за помощью, но меня выставили. Раз теперь Дитя само пришло ко мне, грех не воспользоваться случаем.

Изучая взглядом исподлобья, отшельник настойчиво повторил:

— Что ты сделал?

— Сам сейчас всё поймёшь, — Илай указал себе за спину, — но лишь при условии, что ты оставишь своих людей здесь.