Как вы мне все надоели!..

Поворачивается Жилло к Дедуле, чтобы задать ему эти вопросы, и тут все становится ясно. Рядом с Дедулей невозмутимо сидит черный гигантский котяра. Верхнюю губу вздернул, янтарные клыки показывает. И смотрит кабану вслед. Ну, конечно, у него же лапы бесшумные...

– Отступаем влево, братцы, – командует Жилло. – Влево, говорю, озираться потом будете...

Кто его знает, что у зверюги на уме. Может, зверюга просто ужин свой охраняет?

Но не протянул зверь хищную лапу с растопыренными когтями, не подцепил Жилло когтем и к пасти не поднес. Просто смотрел вслед пропавшему вонючему кабану.

Когда Дедуля с Малышом увидели, кто с ними рядышком сидел, ругнулись оба вполголоса. Магов заковыристым словом помянули, а Думу – ту по-простонародному.

– Подальше бы убраться от всей этой магии... – мечтательно сказал Жилло и двинулся в сторону кабачка. Братцы-воришки – за ним. Видно, твердо решили весь остаток дней своих за Жилло держаться.

– Ребята, за что я вам так понравился? – спросил у них Жилло, когда рано утром устроили они себе в баркасе роскошный завтрак. – Я же всего-навсего графский слуга. Ну, правда, я вас на сколько-то постарше и на столько же поумнее. Но это еще не повод приставать ночью к незнакомому мужчине!

– Мы в тебе вожака почуяли, – признался Дедуля. – Я-то не вожак, сам понимаю. А Малышу – тому вовсе дядька с розгой нужен, чтоб порядок соблюдал. Ты действительно вожак, Жилло.

– Отродясь не бывал, клянусь честью! – воскликнул изумленный Жилло.

– Ну вот, ты же запрещенным словом так запросто клянешься... Значит, вожак.

– Я не словом клянусь, – вздохнул Жилло, – а тем, что это слово означает.

И задумался – потому что и сам себе не мог объяснить, что оно означает. Возможно, молодой граф это знал с пеленок, а ему, слуге, самому бы кто растолковал...

– Ну, идем, что ли, в Коронный замок? – спросил Дедуля. – Сейчас, с утра, туда очень даже просто будет проскочить. Во двор впускают всяких жалобщиков. Ты ж понимаешь, равноправный народ нельзя обижать! Ну вот идут, хнычут, что в отхожем месте пол проломился, так не пришлет ли Равноправная Дума плотника?

– Он не шутит, Жилло, мы там стояли в очереди, так всякого наслушались, – подтвердил Малыш. – Ну так идем, что ли?

Посмотрел Жилло на свое приобретение при солнечном свете. Молодые оба, с лица приятные, Дедуле под тридцать, Малышу за двадцать. Чем-то похожи, хотя не скажи они сразу, что братья, Жилло бы не догадался. Малыш – повыше, Дедуля – пониже и покрепче, у Малыша волосы посветлее, даже с рыжинкой, у Дедули – темно-русые. Глаза у обоих живые, чтоб не сказать попросту – хитрющие. И шустрые руки, что при их ремесле и полезно, однако глядеть на такие руки не очень-то приятно.

– Пошли, детки, – и Жилло поднялся. – Только ничего тут не оставлять. Капитан с «Золотой Маргариты» пояс оставил – через четверть часика пояс прямо в воздухе растворился.

Подошла к ним девица – деньги взять за роскошный завтрак.

– Платит каждый за себя, потому что равноправие, – велел Жилло. – И мужья с женами тоже на днях будут общие. В свете такого решения Думы, детки, кто из нас женится на этой девице? Желающих нет?

Уж больно ему тогда запала в голову дурь грудастой девки. И понимал, что дура не виновата, что вся ответственность за поколение равноправных дураков – на Равноправной Думе, и все же не мог удержаться.

В конце концов собрались в дорогу. Дедуля настоял на том, чтобы продовольствия с собой взять.

– Тебе не продовольствие нужно, а закуска, – поправил его Жилло. Потому что велел ты налить себе полную флягу крепчайшего моряцкого рома, а без закуски от него и помереть недолго.

– Если у кого глотка непривычная, то да, – согласился Малыш. – Ты, вожак, прости – сухопутная крыса, ты в горах жил. А мы в портовом городе выросли, мы и в плаванье ходили. Этот ром – еще не ром.

– Это – не ром? – изумился Жилло, успевший его и попробовать, и выплюнуть.

– Настоящий ром в металлическую флягу наливать нельзя, а только в стеклянную, – совершенно серьезно сказал Малыш.

– Точно, металлическую он прожигает, – не менее серьезно добавил Дедуля.

Больше вопросов Жилло уж не задавал.

– С магией этой дело темное, – проповедовал Дедуля, пока поднимались по серпантину. – Конечно, то, что королевское семейство держало народ под чарами, очень похоже на правду. И то, что эти чары с народа слетели, тоже похоже на правду. Но, сдается мне, посадили мы себе на шею компанию таких чудотворцев, что опять ходим оболваненные. Охотно бы я поснимал с членов Думы их мантии, потому как кто-то из них вполне может оказаться магом или колдуном.

– И как бы ты определил, маг перед тобой или просто старый хрен? сопя от быстрого шага, спросил Жилло.

– Не знаю, на нюх, наверно... От мага же всякими колдовскими снадобьями, надо думать, пахнет. Еще я слыхал, что у них есть большие родинки в виде мыши, крысы или лягушки...

– И паука, – добавил Малыш. – Если их уколоть иглой, они не дают крови.

В такой вот ученой беседе добрались они до Коронного замка и вместе с толпой просителей были впущены во двор.