Как вы мне все надоели!..

– А ты думал, почему это я вдруг колено перед тобой преклоняю? усмехнулась Неда. – Ты мой король, Ангерран. И что за девица в королевстве не любит своего короля? Это прямо чепуха какая-то...

Только обида и заставила короля заговорить по-человечески.

– Так любишь, значит? – поднимаясь с земли, укоризненно спросил он. Меня, значит, любишь, а ему, значит, верность соблюдаешь?

– Я короля люблю, Ангерран, – отбилась Неда, – а верность жениху соблюдаю! Но мне почему-то казалось, что вот твоя невеста.

Посмотрел Жилло на Тиберию, посмотрела Тиберия на Жилло.

– Как же быть теперь? – спросил совершенно ошарашенный наследник престола. – Ты уж не сердись на меня, ладно?

– За что это я на тебя сердиться должна, женишок ты мой разлюбезный? – в голосе красавицы такое старушечье ехидство прорезалось, что Жилло окончательно весь ее маскарад понял.

– Что обручился с тобой без спросу... – и Жилло принялся стягивать с пальца золотистое волосяное колечко. Но легла на обе его руки тонкая, нежная белая ручка, а значить этот жест мог только одно – оставь, носи, пусть будет обручение...

Поднял Жилло глаза – и ясный взгляд Тиберии встретил. Строгий он был, этот взгляд, насмешливый и строгий. Так и полагается смотреть на графского слугу красавице, чьи золотые кудри до земли падают. А рука тем не менее крепко держала пальцы Жилло, не позволяя им избавиться от колечка. И было в этом какое-то смутное обещание.

– А теперь слушай, – сказала Тиберия. – До сих пор я не вмешивалась. Так, иногда кое-что подсказывала. Но вот вы с делом справились, сами справились, теперь и приказать можно! О том, чтобы выкурить Озарука из Коронного замка, пока не думайте. Он там прочно засел – ну и пусть сидит. А поведешь ты, Ангерран, сейчас свое войско просто по дорогам рассказывать правду. Чтобы вспомнили наконец люди, что такое любовь, что такое честь, что такое королевская кровь! А когда вернетесь сюда, вооруженные доверием, вооруженные верой, вооруженные любовью этого разнесчастного государства, тогда я опять появлюсь, тогда и на приступ пойдем. И зловредного Озарука я на поединок вызову. Сейчас же – ничем больше помочь не могу. Это должны сделать вы сами.

Вскочила она тут на своего Нариана, выхватила из-под мантии нож, зажала в горсти прядь золотых волос да как полоснет! И полетели сверкающие кудри на изумленных всадников! И словно золотая стена встала между Тиберией и королевским воинством!

– Люблю! – раздалось. – Люблю!

Разлетелись волосы – а ни Нариана, ни Тиберии нет. Только зацепилась кудрявая прядь за древко орифламмы и ласкает вишневый бархат, сливаясь с королевскими розами.

Так что – в дорогу, господа мои. За верой и любовью. Присоединяйтесь!

За взаимной верой и взаимной любовью! Понял, парень? А насчет сапог не волнуйся – при первой возможности купим тебе сапоги, клянусь честью. Есть, понимаешь ли, такая штука – честь, и у тебя она тоже есть. Родился ты с ней, ясно?

Вот сейчас построимся на дороге, как положено – в ряд по трое. Кто не доел – доедайте!

Детей вперед пропустите. И Мака тоже. Пусть уж Эммелина с Маком вместе едут. Он заодно присмотрит, чтобы невеста с коня не скатилась.

Всем коней хватает?

Малыш, остановимся на ночлег – древко орифламме поменять надо. Это же оглобля какая-то, а не древко! Думаешь, легко его удерживать на рыси? У меня уже вся ладонь в занозах, между прочим...

Дезире, Амора, девочки – все готовы? Волки? Близнецы? Виго?

Досталось же вам, бедные вы мои... Да не бойтесь вы, посмотрите мне в глаза! Я хочу, чтобы вы были счастливы так, как любому из вас хочется. Это правда! Чтобы каждый сам себе счастье выбирал, понятно?

Ох, если бы вы знали, как я вас всех сейчас люблю!

А вы? Вы любите меня? Ну?.. Любите? Да? Ну, что вы хохочете, черти неумытые?!

За мной!