Как воспитать ниндзю

Я не осваивала ненужное дело уже из «обычного» мира, я просто родилась в мире торговли и военного искусства, если так можно было сказать. И инстинкт просто принял среду войны и хозяйствования как естественную среду обитания и заставил овладеть ею, как заставляет овладевать родной речью.

Я, по требованию японца, ничего не записывала и держала все в уме. Растущее дело. А в результате расширения дела, все получилось как в греческой легенде. Когда воин взял на плечи маленького теленка, и каждый день бегал с ним на плечах вокруг всего города. Теленок незаметно рос и воин бегал через два года с быком на плечах...

Как ни странно, мы расширялись. Ибо, живых денег как ни было мало (все расчеты в результате того, что я была владелицей всего шли через меня), но их постепенно накапливалось, чтоб покупать разоренные голодом, неурожаем и войной соседние поместья, свои леса, поля, закладывать сады, очищать, зарыбнять или выкапывать пруды, даже держать лучших художников, ювелиров и скульпторов.

И, что самое смешное – богатства моих людей все росли, дома их превращались в поместья, пусть не такие роскошные, как у короля, но порядочные по сравнению с лачугами, в которых они жили до этого, в них даже появлялись картины, скульптуры, даже украшения...

Ибо нахальный младенец вместо того, чтоб закупать дорогие прииски, нанял за товары и дома для их семей рудознатцев (геологов), и они мне открыли тайно около 27 месторождений, чьи земли мы осторожно выкупили... А там были и полудрагоценные камни.

Японец только кивал головой и жалел, что я только королева, а не император этой жалкой страны.

– Если б я мог! – говорил в сердцах он. – Я бы воспитал им императора для страны, который бы был им истинным благословением. Я сделал бы из этой страны благословенную Ниппон.

Поскольку скоро у меня в разных городах были юристы и собственность, я получила возможность по своему требованию получать от них постоянные сводки. Что нужно в данном конкретном регионе и даже городе и селе, чего нехватка, где в чем неурожай, то есть информацию, и быстро реагировать, поставляя туда свои товары в ответ на дефицит.

Подобные сети были естественны для ниндзя.

Конечно, это был не настоящий постоянный заработок, а так, рвачество, но скоро и живые деньги потекли довольно сильным ручейком, ибо я получила возможность реализовывать свои собственные товары там, где была нужда, а не только за «свои» деньги. Хотя любые деньги на самом деле – труд, просто я почувствовала это первой и сделала эквивалент сама и в своем собственном уме, и потому никто не мог обвинить меня в фальшивомонетничестве.

Я направляла труд. Труд тысяч людей. Взрывной и постоянный. И он создавал не мифические, как деньги для остальных, а реальные богатства – школы, дома, конюшни, фабрики...

Сейчас даже трудно представить, какой взрыв производства это принесло в те бедные, нищие годы, когда все стояло.

Поскольку я заставила работать всех постоянно, может, где и силой, без простоя, непрерывно организовывая все новые мастерские и производства для обмена, произошел просто взрыв промышленности в пределах моего «организма».

У меня появились свои корабли, свои порты, плантации, поля, сады, целые районы... В доме круглый день толклись люди. И мне просто пришлось научиться делать много дел одновременно, слушать сразу многих, диктовать многим одновременно, решать задачи одновременно.

Хотя японец постоянно тренировал во мне умение делать несколько дел одновременно: писать двумя руками разные тексты, играть одновременно на нескольких инструментах, делать разные движения разными руками...

Он тренировал меня сотнями способов, хотя, хотя все больше и больше переводил упражнения с условных тренировок на обычную жизнь и обычные действия в реальной жизни, чтоб они впитывались инстинктом. Мне приходилось в жизни делать несколько дел. На самом деле, как я поняла позже, он только давал толчок развитию, а дальше уже помогал применять способности на жизни. И тренировать в жизни. В простой повседневной жизни.

И я уже не удивлялась, когда, спеша со мной от одного дома к другому, он показывал мне приемы и учил бить в этих крошечных промежутках свободного времени, когда голова заодно работала над несколькими делами одновременно. И время поездок, которых нельзя было избежать, было жестко наполненным тренировками: и на корабле, и когда приходилось ждать, и еще в тысячах мест, в которых люди теряют время. А я не теряла, а только росла.

Но, если можно было бы сказать честно, и раскрыть все, то он учил меня этой торговле, так сказать, в свободное от занятий боевыми искусствами время.

На самом деле, я, также как в торговлю, точно так же была погружена в первую очередь в боевое искусство и деятельность ниндзя, о которой никто не знал, и которую знали по ночам только я и японец. Две черные страшные тени, большая и маленькая, скользящие невидимо по ночам и живущие второй жизнью. Почему-то ни разбойников, ни бандитов, которыми так славна Англия, у нас нигде и никогда просто не было, и этим все страшно сказано.