Как устроен мир

На этом этапе они уже могут провозгласить себя совершенно свободными. Время от времени появляется какой-нибудь пылкий независимый либерал вроде Тома Уикера, заявляющий: «Мне никто не диктует, что говорить. Что хочу, то и говорю. Это абсолютно свободная система!»

Что ж, для НЕГО так оно и есть. Он удовлетворил своих боссов, продемонстрировав, что впитал их ценности, и теперь может совершенно свободно заявлять все, что ему хочется.

Корр.: И Пи-би-эс, и Эн-пи-ар (Национальное общественное радио) часто упрекают за левизну.

Занимательная критика! На самом деле Пи-би-эс и Эн-пи-ар — элитарные институты, отражающие точку зрения и интересы состоятельных профессионалов, очень близких к бизнес-кругам, в том числе директоров корпораций. Но по ряду критериев они и впрямь либеральны.

Если взглянуть на ответы директоров корпораций на вопросы, касающиеся, скажем, права на аборт, то, полагаю, их можно будет отнести к либеральным. Наверное, то же самое относится и к ряду социальных тем, например гражданских прав и свободы слова. Они ни в коем случае не фундаменталисты, не твердокаменные христиане и возражают против смертной казни более дружно, чем большинство населения. Уверен, очень многие обладатели состояний и шишки корпораций поддерживают Американский союз за гражданские свободы.

Все это — выгодные им аспекты социального устройства, вот они их и поддерживают. По таким Критериям люди, заправляющие страной, получаются либералами, что и отражается в программах Пи-би-эс.

Корр.: Вы выступили на Эн-пи-ар всего два раза за двадцать три года, а в «Часе новостей» Макнейлера вообще всего один раз. А если бы раз десять? Это что-нибудь изменило бы?

Вряд ли. Я не очень уверен в приведенных вами цифрах, у меня не такая цепкая память. Я выступал по местным каналам Пи-би-эс в ряде городов.

Корр.: Я об общенациональной сети.

Тогда вы, наверное, правы. Но все равно — какая разница?

Сдается мне, будь управляющие пропагандистской системой поумнее, они бы давали больше эфирного времени настоящим критикам и диссидентам. Тогда возникало бы впечатление более широких дебатов и дискуссий, и это имело бы легитимирующее действие, но не последствия, учитывая подавляющий вес пропаганды с другой стороны. Кстати, пропаганда — это не только освещение событий в новостях, но и их подача в развлекательных программах, а на них приходится огромный объем усилий СМИ по отвлечению и оглуплению людей, превращению их в пассивную массу.

Это не делает меня противником большей открытости на СМИ, просто я сознаю, что она имела бы ограниченное воздействие. Нужно было бы ежедневно рисовать ясно и доходчиво иную картину мира — такую, которая отражала бы заботы и интересы обычных людей, а для этого требуется такой подход к демократии и к народному участию, как у Джефферсона и у Дьюи.

Там, где так происходит, — а так происходило даже в современности — перемены налицо. Например, в Англии такие массовые СМИ действовали до 1960-х годов, помогая оживлять и поддерживать культуру рабочего класса. Они сильно повлияли на британское общество.

Корр.: Что вы думаете об Интернете?

По-моему, в нем есть и положительное, и такое, что меня настораживает и тревожит. Это интуитивная реакция, доказательств у меня нет, но мне кажется, что поскольку люди — не марсиане и не роботы, прямой, личный контакт нос к носу остается крайне важным элементом человеческой жизни. Он помогает развивать понимание самого себя и других, способствует формированию здоровой личности.

Одно дело — ваши отношения с людьми, когда вы на них смотрите, и совсем другое — при вызове символов от щелканья по клавиатуре. Подозреваю, что расширение таких абстрактных, удаленных отношений вместо прямого персонального контакта окажет на людей нежелательное влияние, уменьшит их человеческую составляющую.

Спорт

Корр.: В 1990 году мы с вами обсуждали, среди прочего, роль и функции спорта в американском обществе. Впоследствии это было опубликовано в «Харпере базар» и вызвало больше комментариев, чем ваши высказывания на любые другие темы. Вы многих задели за живое.

Одни реагировали смешно, другие раздраженно, как будто я задумал лишить людей удовольствия в жизни. Я ничего не имею против спорта, люблю посмотреть хороший баскетбол и все такое прочее. С другой стороны, приходится признать ту немалую роль, которую играет массовая истерия вокруг зрительских видов спорта.

Во-первых, зрительский спорт делает людей пассивнее, вы же не сами играете, а смотрите, как играют другие. Во-вторых, он порождает шовинизм, причем порой самый крайний.

На днях я прочел в газетах, что университетские команды становятся такими антагонистами, так рвутся к победе любой ценой, что даже отказываются от традиционных рукопожатий до и после игры. Эти ребята уже не способны даже на такой минимум цивилизованности, как взаимное приветствие, они готовы друг друга убить!

Виноват зрительский спорт, особенно когда в сообществе развивают истерическую преданность своим гладиаторам. Это очень опасно и имеет ряд вредных последствий.