Как умирала Вера

Поначалу Вера думала, что встречи с Антоном и Пахомом, о которых она вспомнила в первую очередь, были знаковыми. Но вскоре она поняла, что на протяжении жизни ей доводилось сталкиваться с одними и теми же людьми раз за разом, даже не подозревая об этом. Главный редактор одной из передач на ее канале оказался скромным забитым очкариком из летнего пионерского лагеря в Анапе. Девочка, с которой Вера устроила драку из-за горшка в ясельной группе, ассистировала на операции, когда ей в двадцать три года удаляли аппендикс. Десятки, сотни случайных встреч и пересечений всплывали из глубин памяти. И пусть они зачастую ничего не значили, разве что вызывали желание напомнить человеку о предыдущей встрече, они заполняли какие-то пробелы в жизни.

Особенный смысл «светлой памяти» Вера ощутила, когда однажды утром, проснувшись, ясно вспомнила мамино лицо. Всю сознательную жизнь с момента трагедии, которая случилась с Вериными родителями, девушка пыталась его представить. В сознании рисовался теплый образ, но он всегда был размыт, ни на секунду не позволял сфокусироваться на себе. Сейчас же она могла подолгу рассматривать родное лицо вплоть до едва заметных морщинок, родинок и даже мелких вкраплений в радужке глаз. Почти физически ощущать прикосновение мягких заботливых рук. И пусть порой Вере казалось, что она медленно сходит с ума, за это озарение она готова была даже поблагодарить Фишера. Проживая свою жизнь раз за разом, она как будто меньше страшилась смерти. Возможно, в этом и заключается смысл препарата – притупить страх перед неизвестностью?

Воспоминания об отце тоже не заставили себя долго ждать. Он снова катал ее на шее, мастерил ей деревянную лошадку, засыпал поцелуями, жадно вдыхал сладкий запах ее макушки и любовно накручивал на крепкие пальцы ее кудряшки.

И все же, при всей занятности, было весьма непросто помнить все. Помимо самых дорогих людей, которых давно не стало, вспоминались обиды и разочарования, которые в свое время приносили страдания и заставляли сердце болезненно сжиматься. Как будто ее система самосохранения дала сбой, и теперь она была обречена раз за разом переживать не только радостные, но и тяжелые моменты своей жизни.

Вера уже намеревалась расспросить Фишера, жертвой какого очередного эксперимента она стала и какова его цель. Но странность заключалась в том, что сам Герман ни разу не заговорил на эту тему.