Как стать контрабандистом

Но нет, сегодня адвокат не решился так далеко не заходить. Он грузно поболтался между прокурором и судьёй, смазывая драматизм своих слов, а потому решил добавить трагизма:

– Речь идет о тщательно организованном процессе, где контрабандный товар был почти идеально упрятан внутри ничем не примечательного груза. Преступления были спланированы и совершены со злым умыслом, что полностью подтверждает существование организованной преступной группировки, целью которой были совершение дерзких и особо тяжких преступлений.

– После проверки кирзачей… зарплату выдал казначей.

– Что? – переводчица наклонилась ко мне.

– Так… я просто улетаю от такой борзоты.

– А все подтверждённые… неоднократные и злостные нарушения бухгалтерского законодательства… это последнее доказательство длинной череды преступной деятельности… возглавляемой ответчиком.

– Всё… теперь на дне… бросаю якорь.

– Учитывая всё мною ранее сказанное, требую приговорить его к высшей мере наказания.

– К чему? – я поперхнулся и зашёлся в кашле.

– К высшей мере наказания. У нас так называют максимальный срок по той статье Уголовного кодекса, по которой обвиняют подсудимого.

– Не употребляйте больше такого выражения. Аж мороз по коже пробил. Заикой ведь стану.

Вскочил красный Тони:

– Мы направили суду письменное опровержение по каждому пункту. Совершенно очевидно, что мой подзащитный полностью невиновен. Все убедительные доказательства этого представлены суду. Мы надеемся на честное и непредвзятое решение. У меня всё.

Не успел Тони сесть, как негромко прозвучала только одна фраза прокурора:

– Прошу назначить меру наказания… 7 лет лишения свободы.

Судья наморщила лоб и задумалась. Потом встряхнула головой:

– Ответчик будет продолжать содержаться в тюрьме города Миккеле до получения приговора. Крайний срок для вынесения приговора, – она поводила пальцем по календарю, – Вторник, 31 марта 2009 года. Суд окончен.

Раздался стук молотка и все медленно потянулись из зала. Переводчица жалостливо посмотрела на меня и вздохнула:

– До свидания. Надеюсь, что всё у вас будет хорошо.

– А уж я то как надеюсь.

Директор московской компании сделал шаг ко мне, но натолкнулся на предостерегающий жест полицейского, только потряс двумя руками, сжатыми в замок.

Я кивнул и отстранённо улыбнулся. Надо было высказать свою признательность, но сейчас нет никаких сил. Состояние такое, что только в голос хочется повыть в одиночестве, а не в благодарностях изливаться. Хоть и заслуженных.

Подошёл сын и стал переговаривать с Тони. Тот односложно отвечал, медленно запихивая бумаги в портфель.

– И что это было? – я старался смотреть между ними, чтобы хоть как-то контролировать себя.

Сын переглянулся с Тони:

– Понимаешь, суд первой инстанции… он вообще ничего не значит. Мы надеялись, что тебя сегодня отпустят. Нет никаких доказательств вины. Вообще нет. Одни только голословные обвинения. Сам же слышал. Но судья сегодня решила иначе. Она вообще не несёт никакой ответственности за свои действия. Ей просто нужно… большое дело.

– Что, вот так всё просто? Вся эта засекреченность… тупой бред следаков… заумные наезды их адвоката… Чтобы только раздуть дело?

– Примерно так.

– Они даже документы по последней поставке до сих пор нам не дали.

– На прошлой неделе дали, – тихо произнёс сын.

– А почему мне их никто не показал?

– Чтобы ты не волновался.

– Чтобы я… что?

– Если бы ты их увидел, то мы не знали, как бы ты себя повёл.

– Так покажи.

Сын пожал плечами и заговорил с Тони. Тот вздохнул и полез в портфель. Медленно вытащил тонкую папочку и стал выкладывать по одному листку.

– Это Международная товарно-транспортная накладная CMR, сделанная в России. Грузополучателем в ней указан твой лаппеенранский форвардер как транзитный получатель.

– А вот это грузовая таможенная декларация, также сделанная в России. Извини за качество копии, но другой у нас просто нет. Грузополучатель тот же. Мы знаем, что финская таможня также получила официальное подтверждение достоверности этих документов из России.

– Теперь самое главное. У нас есть только последняя финская таможенная декларация.

– Последняя?

– Просто дослушай. Вот так у выглядит официальная таможенная декларация. – он потряс листком.

– А как здесь появилась моя компания? Этот кусок… где указан грузополучатель, я помню… мне его следак показывал.

– Каждая таможенная декларация имеет собственный MRN²⁴⁵ номер. Вот он, находится прямо под штрих-кодом. Мы по нему проверили время появления этого удивительного документа. Эту информацию везде постарались спрятать, но забыли, что бюрократия уже переросла границы.

– Европейская статистика, – я кивнул головой, – Все обязаны отчитываться.

– Посмотри очень внимательно. Груз арестовали около восьми утра. Меньше двух часов ушли на оформление незаконного содержимого. А эта таможенная декларация появилась в 14:27.

– И здесь полный беспредел, – мне вдруг стало всё безразлично, – Что вас остановило?