Как стать контрабандистом

Почти десять лет он с переменным успехом прытким зайчиком скокарил по всей Европе, изредка изучая нравы в местных тюрьмах, пока один его чрезвычайно удачный скок неожиданно не сорвал планы долго готовящихся на это же дело румын. Цыганистые собратья по профессии не на шутку обиделись, и стали сообща кидать разные подлянки беззащитной одиночке. От греха подальше он без билета просочился на паром, но промахнулся мимо Швеции и, несколько неожиданно для себя, оказался в Финляндии. О том, сколько он успел пробыть в Финляндии, Жорик тактично умалчивал. Взяли его под Рождество в небольшом магазинчике на окраине Лахти.

Вроде всё шло как обычно. Он легко пролез через вырезанное в стекле отверстие, совершенно не потревожив чрезвычайно заумную сигнализацию. Спокойно набил сумку наиболее ценным товаром, но тут обнаружил внушительный сейф. Присел в задумчивости перед такой находкой и при свете фонарика стал внимательно изучать заковыристый замок. Это его и сгубило. Проезжающая патрульная машина случайно засекла предательский лучик.

Он сам толком не мог объяснить, чем этот сейф его приворожил. В его карманах были только отвёртка, стеклорез и плоскогубцы. Может какой-нибудь продвинутый медвежатник мог попытаться и с этим набором поколдовать, но уж очевидно, что не Жорик.

Следствие завершилось в рекордные два дня. Суд, да и то, только по науськиванию прокурора, дал ему полгода. При этом прокурор, ни разу не видевший Жорика, сделал фатальную ошибку в своём письменном требовании. Он настаивал на том, что обвиняемый не только обокрал магазин, но и готовился вынести сейф с дневной выручкой для дальнейшего злостного нанесения ущерба владельцу.

На суде эти прокурорские фантазии прозвучали настолько нелепо, что развеселившийся судья чуть не выпустил Жорика на свободу. Тем более что сейф, по злобному утверждению хозяина магазинчика, был совершенно пустым и достался как ненужное наследство от прежних арендаторов, а у него никак руки не доходили вывезти этого древнего десятипудового монстра на специализированную свалку. Кроме того хозяин был откровенно раздосадован такими непривычно активными действиями родной полиции. Если бы Жорика не поймали, то он спокойно получил бы полную компенсацию стоимости украденного от страховой компании. Да и приписки в таких случаях никого бы не удивили.

Вот только прежние судимости не позволили Жорику отделаться грозным порицанием с минимальным условным сроком. Но и так он был вполне доволен своими зимними каникулами. Его только сильно расстраивало, что депортировать его будут с полицейским эскортом. Явно терзала мысль, что придётся оставить ранее набитый финский солидный загашник без присмотра на совершенно неопределённое время.

Чуть позже я заметил, что Жорик, после серии неубедительных сражений с турником, стал ненавязчиво подкатывать к разным людям, но потом окончательно остановился на местных цыганах. Видно решил повторно наступить на ромалыйские сгребалки.

– Я не наступаю на грабли, я их пинаю, – логично подвёл я итог, наблюдая момент, как Жорик ударил с цыганами по рукам. Интересно, а как он деньги получит?

Даже достаточно краткое общение с Жориком укрепило меня в твёрдом намерении без всякого промедления укрепить все домашние двери, установить мощные решётки на окнах и резко повысить сумму на застрахованное имущество. Ну, и на всякий случай, стараться никогда не оставлять квартиру без вооружённого присмотра. Европомойка совсем уж нелепо сейчас разползается, и такие меры явно не будут лишними. Кончилось честное патриархальное время. Теперь в доме надо иметь приличную коллекцию бейсбольных бит и нужного тяжёлого кузнечного инструмента.

А то вот так пойдёшь ночью проведать Ихтиандра и среди голых стен столкнёшься нос к носу с очередным любознательным экспроприатором, тихо снимающим последний унитаз. Тут одной струёй не отобьёшься.

Оказалось, что самое сложное это выдавливать по каплям информацию из Устюхина. Он полностью замкнулся в себе и постоянно пребывал в каком-то сумрачном состоянии. Все попытки вывести его из этого состояния натыкались на вялый, немногословный отпор.

На третьей встрече я не выдержал:

– Лёха, да встряхнись ты! Такое ощущение, что у тебя жизнь закончилась.

– Я не грустный, а трезвый. И так сидеть мне здесь четыре года…

– Не четыре, а два… может и ещё меньше. А если выиграем дело, то совсем скоро. Тебе государство даже денег отсыплет.

– Сам то веришь? Деньги это хорошо, но мне домой срочно надо.

– Всем надо.

– Ты не понимаешь… у меня дочь месяц назад родилась.

– Ух ты, поздравляю!

– С чем? Жена – студентка, ни отца, ни тестя нет, мама в две смены работает, а теща, который год болеет и не встаёт. Ты представляешь как жене сейчас одной?

– Дела… но хоть кто-то помогает?

– Кто? Я на себе всё тащил. Брат без работы… из запоев не выходит. С ним самим надо нянчиться, чтобы последнее не пропил. А у меня еще и сын есть. Спиногрызу всего три года летом стукнет.

– А как с деньгами?