Как стать контрабандистом

– Но мы должны использовать любую предоставленную нам возможность.

– Для них это уж точно ничем и никем не пробиваемый вариант.

– Тут ты, возможно, прав, – Алекс помялся, – Тони говорит, что их руководитель службы внутренней безопасности выступал у тебя на суде. Толстенький такой.

– Живчик? Ну, точно! Чем глубже в лес, тем толще партизаны.

– Что это значит?

– Старая военная примета. А наш народ как всегда мудр, хоть и косноязычен.

– Но Тони говорит, что он надеется на его честность и порядочность.

– Понадеялась овца на волка, да всё без толку.

– Что с тобой? Говори внятно.

– Извини, просто мозг сносит от таких новостей. Судья тоже уверен в его честности. Один только я один такой недоверчивый. Чем ещё отрапортуете засидевшемуся узнику?

– Сейчас мы подготовили очередное прошение об освобождении на основании твоей полной невиновности.

– И куда оно пойдёт?

– В городской суд Лаппеенранты.

– Эти подотрутся.

– Но в прошении будут прямые ссылки на решения Европейского суда по правам человека и на финскую юридическую литературу. Там однозначно констатируется, что содержание человека под стражей без предъявления доказательств является незаконным.

– Значит, подотрутся с особым удовольствием.

– Считаешь, что ничего не надо делать?

– Нет, не считаю. Просто желчь выходит. Да и сам подумай, как люди будут признавать свои собственные ошибки? Это же nonsense (ерунда, нонсенс).

– Что?

– Абсурд, бессмыслица, вздор, чепуха. Даже приличного определения не подобрать. А что конкретно мне предложит господин адвокат?

Они некоторое время совещались.

– Я тебе постараюсь разъяснить местные правила, – Алекс слегка задумался, – Ты никак не хочешь понять систему работы адвоката. Он не имеет права давать тебе советы. Он только твои пожелания облекает в форму, соответствующую законодательству.

– Это как? Просветите бестолкового. Против меня выступает обвинение во главе с прокурором и открыто лояльным к ним судьёй. Они могут совершенно произвольно интерпретировать любое высказанное мной слово и подлавливать на этом, а мой адвокат даже не подскажет правильную линию поведения?

– Именно так.

– Да уж, исключительно честный поединок. Они не вылезают из судов и имеют практический опыт. Так?

– Так.

– А я должен сам себе придумывать линию защиты? Находясь в тюрьме и не имея никакой информации о том, в чём же меня конкретно обвиняют? Да им хоть плюй в глаза, всё Божья роса.

– Именно так.

– Но на основании чего? Ранее прочитанных детективов или увиденных фильмов?

– Вот я этим сейчас и занимаюсь.

– Чтением или просмотром?

– Созданием твоей линии защиты.

– Спасибо тебе, – тут я поймал себя на мысли, что сын неуловимо, но изменился. Что-то он меньше стал похож на вечно сонного ботаника, – Алекс, а сколько дней ты пробыл в армии?

– Пять дней. А что?

– Да так, в тебе проклёвывается что-то новенькое. Ладно, давай возвращаться к нашим баранам.

– К таможне?

– Обижаешь. Я не посмею так грубо оскорблять благородных домашних животных. Нет, к тому, что я должен сейчас делать.

– Ждать.

– Сколько?

– Тони считает, что процесс специально затягивается. Этакая позиционная война.

– Интересная война. Танк против мишени.

– Так оно и есть. Мы ждём, когда они раскроют все свои карты.

– Ладно. Сидим в засаде. Я тут набросал несколько писем, – я повертел в руках черновики, – Чёрт, мне их запрещено передавать. Читайте через стекло, а потом я перешлю их почтой.

Я прислонил первый листок к стеклу и стал менять их по мере прочтения и перевода. Одно письмо было адресовано в таможню, с запросом на получение копий документов по всем прошедшим поставкам. Второе письмо в банк. В нём в категоричной форме требовалось организовать срочный возврат средств, незаконно изъятых со счетов фирмы.

– Я всё перевёл, – как-то слишком равнодушно сообщил мне Алекс, – Но могу тебе ещё раз сообщить. Запросы в таможню мы уже неоднократно направляли. Следователи нам ничего не дадут. И без документов понятно, что дело нечисто. А вот банк уже устно ответил. Тони им сразу позвонил. Так вот, они будут рассматривать этот вопрос только тогда, когда мы представим окончательное решение суда. Да, они понимают, что их банк совершил ошибку. Но таможня никогда не проигрывает дел. НИКОГДА. Могут изменяться меры пресечения, размеры штрафов, но пока не было случая, чтобы хоть одно дело у них развалилось.

– Утешил. Будем считать, что я просто разрабатывал руку и вспоминал навыки чистописания.

– Извини, но мы пока не можем изложить наши планы. У нас дома все телефоны прослушиваются, а письма просматриваются. Даже здесь пишут. Просто поверь, что тебя из тюрьмы точно освободим. Только это очень долгий процесс.

Заглянул вертухай и показал на часы.

– Всё, нам только на один час разрешили, – они поднялись и пошли к выходу.

Я помахал им вслед рукой и остался ждать возвращения вертухая. Тот вернулся через несколько минут и отвёл меня назад в шмоналовку.

Обыск опять занял не менее получаса. Бесплатный массаж тела и белья.