Как стать контрабандистом

Тюремная энтропия стала постепенно устаканиваться. Жизнь втекла в размеренное русло. Появление Киммо лично мне даже принесло определённые поблажки. Вертухаи после завтрака перестали запирать дверь камеры. Я так и не понял с чем это связано. В рабочее время были открыты только камеры работающих зэков и одна наша. Зато решился дневной вопрос с туалетом и душем.

В тюремной текучке как-то замылились и отошли на второй план брезгливость и отвращение к местной судебной системе. Можно сколько угодно обзывать дерьмо дерьмом, но от этого оно благоухать лучше не станет. Значит, опять надо принимать внешний мир таким, какой он есть. Это только в фильмах можно найти честного судью. Вот только жизнь подкидывает нам персонажей, даже близко не похожих на выдуманный идеал.

Тут надо извернуться, но поставить таких вершителей судеб в положение, когда им реально будет что терять. Работа, пенсия и прочие блага, как золотые кандалы, навязанные цивилизацией. Выбор не так уж и велик. А в малочисленной стране даже совсем мелкий камешек может вызвать разрушительные последствия. Осталось только такой камешек найти и удачно зашвырнуть в нужное место.

Конец недели наглядно показал, что жизнь из чёрной полосы всегда перетекает на белую. Только иногда надолго застревает на скучном сером переходе.

Моего сына неожиданно комиссовали из финской армии. Медицинское обследование обнаружило у него и ещё нескольких новобранцев повышенную непереносимость яркого света. А так как подразделение этих салабонов тайно готовилось к добровольно-принудительной отправке в Афганистан, то у меня это вызвало исключительно положительные эмоции. Лучше быть живым вампиром, чем морально искалеченным или вообще мёртвым героем очередной бессмысленной принудиловки отсталых туземцев к непотребной демократии. Сразу по возвращению домой, он взгоношил Тони и они запросили срочную встречу со мной. Среди вертухаев такое рядовое событие, как очередной приезд адвоката к своему клиенту, вызвало настоящий переполох.

Для начала мне провели долгий инструктаж, что можно, а что нельзя делать во время встречи. Потом я подвергся тщательному обыску, а все мои записи были перетряхнуты и даже обнюханы. Эта процедура заняла полчаса времени у трёх задействованных вертухаев. В конце концов, с большим сожалением, они пропустили меня в переговорную.

С гостевой стороны, ближе ко входу, расположились Тони и Алекс, обсуждая разложенные бумаги. Памятуя о полученных наставлениях, я устроился напротив них. Кивнул и улыбнулся. Тони потянулся к трубке, но раздумал. Прозрачная перегородка не такая уж и высокая, да и народу вокруг нет.

– Good afternoon! – тут Тони осёкся и перешёл на финский, виновато поглядев на Алекса. Тот кивнул головой и синхронно заговорил, – Добрый день. Сегодня нам надо обсудить ряд вопросов о предстоящих делах. Хочу отметить, что по требованию сотрудников тюрьмы ведутся видео и аудио записи нашей встречи. Официальным переводчиком выступает приглашённый специалист. Замечания есть?

– Нет, – я оглядел комнату. Под потолком в разных концах комнаты были закреплены две видеокамеры. Микрофона нигде не было видно, но тут есть масса разных вариантов, – По переводчику замечаний нет. Рад его видеть живым и здоровым. И на свободе. Как удалось сюда попасть?

– Есть лазейки в законодательстве, – сын скупо улыбнулся, – Я сам обнаружил. Теперь это прецедент, которым будут многие пользоваться.

– Делаешь успехи. И о чём наша сегодняшняя встреча?

– Сначала о проделанной работе.

– Докладывайте, рядовой запаса.

– Получен ответ из Vähemmistövaltuutettu. Это Бюро по защите национальных меньшинств. На нашу жалобу они уклончиво сообщили, что хотя использование национальности как обоснование ареста не может быть признано законным, однако Бюро не считает для себя возможным комментировать решение суда.

– И нашим и вашим. Уползли в туман.

– Точно. Вот как раз по закону они были обязаны дать комментарий и принять все необходимые меры для твоей защиты.

– С этими ясно.

– На прошлой неделе отправлено требование в Главное таможенное управление Финляндии о необходимости всесторонней проверки действий Восточного таможенного округа.

– Почему всего округа?

– Мы поставили вопрос об отводе всех следователей, которые продолжают открыто фальсифицировать твоё дело.

– А что, у них есть и другие? У меня теперь очень большие сомнения, что там найдётся хоть один порядочный человек. Это же Система. Всю политику делает свита.

– Но мы должны попробовать. Так вот. Наше требование об отводе следователей официально передано Восточному таможенному округу.

– Извини, не понял. Управление что, просто спустило ваше требование в округ?

– Да. По местным правилам только конкретный округ может следить за правомочностью действий своих сотрудников.

– Что? Они сами себя проверяют? Лихие, однако, здесь правила. Вассал моего вассала – не мой вассал. И все концы в одних руках. Тут и ответ не нужен, чтобы предсказать результат. НКВД на них нет!