– Повернитесь несколько раз… так, хорошо… встаньте боком… тело нормальное… значит так, и запишем – тупой.
– С чего вы взяли, что тупой? – немедленно обиделся я.
– На себя посмотрите, – он поднял на меня глаза без всяких признаков насмешки, – У вас спина дугой и одно плечо выше другого.
– А это здесь при чём? – я ещё никогда не сталкивался с методом оценки умственных способностей по кривизне спины, – Разве этого достаточно?
– Для нас визуального анализа вполне достаточно, – он провёл рукой волнистую линию, – Мы всегда так делаем.
У меня закралось большое подозрение, которое я решил проверить:
– А вы не путаете
– А что, есть разница?
– С вашим произношением она совершенно незаметна, – заверил я его облегчённо, – Но я вас понял.
– Рекомендую немного походить в тренажёрный зал, – отечески посоветовал он мне, похлопывая себя по солидному брюху – И ваша
– Прямо завтра и начну, – буркнул я, – Хотя никогда не слышал, что так легко можно исправить неправильную осанку.
– Что дальше? Спорт.
– Какой?
– Не знаю. Да хоть шахматы.
Я непроизвольно прыснул, вспомнив классическое105. Но решил не вдаваться в препирательства и скромно сообщил:
– Теннис… нет, не
– Теперь ваше
Вопрос застал меня врасплох. Интересно, а действительно чем я занимаюсь для души на досуге, что помогает мне самореализоваться? Я неуверенно спросил:
– Может дети?
– Вы любите делать детей?
– Нет-нет, у меня их и так уже двое…
– Иное, – я как-то не привык к таким вопросам, – Думаю, рыбалки будет достаточно.
– А как это? – он поднял удивлённые глаза, – Вы мне расскажите?
– Нет, это особо личное. Запишите просто
Он мелко закивал головой и в ответ понимающе подмигнул.
Ну и кто попытается мне доказать, что профессия не накладывает свой неповторимый отпечаток на личность?
– Особые приметы, – он смачно повторил, –
– Ну, есть шрамы на лице, груди, спине, ногах, даже на левой ягодице.
– Покажите.
Лицо вертухая покраснело, но он переборол себя и задал новый вопрос:
– Словестный портрет… ладно, остальное я потом сам заполню, – задумчиво сказал вертухай, – Давайте теперь снимем отпечатки ваших пальцев.
Он прокатал мне обе ладони чёрным валиком и стал прикладывать палец за пальцем, а потом и каждую ладонь к типографскому бланку.
– А что, обязательно мазать краской? Везде уже есть оптическое сканирование. Биометрические данные теперь каждое посольство собирает.
– У нас пока нет. Напишите жалобу. Может, и у нас установят, – он стал внимательно рассматривать полученные отпечатки, – Хорошо, что с первого раза. Ничего не смазалось. Теперь промойте руки. Там есть мыло, – бросил он мне через плечо, устремляясь с листками к устрашающему аппарату, – А я отсканирую листы.
Пока я отмывал чёрную краску, сзади раздался лязг, словно заработала молотилка.
– Это что, какая-то особая техника? – слегка вздрогнув от неожиданности, спросил я, – Впервые такое вижу… и слышу.
– Нет, – грустно сказал вертухай, – Наш новый сканер сломался, а этот мы из
– Неудивительно. Таким череп проломить вообще нет никаких проблем.
– Нет, что вы. Это изъято у мошенника.
– У мошенника? Да с таким грохотом только народ пугать, а не дела делать. Интересно, а как же его соседи сразу не прибили?
Вертухай вздохнул, погонял вверх-вниз моё досье в компьютере и задумчиво произнёс:
– Кажется здесь всё заполнено. Если что дополнительное нам понадобится, то я вас вызову. Теперь последняя процедура.
Он вытащил из штатива пробирку, открыл крышку и выудил пластиковую палочку с ватным тампоном на конце.
– Откройте рот, – он старательно повозил тампоном по языку, – Поздравляю. Ваше ДНК теперь внесут в криминальную картотеку Европы.
– Очень рад. Просто
Когда я вернулся назад, то поразился виду раскрытой настежь двери моей камеры. Рядом стояла тележка уборщицы с полным набором моюще-чистящих средств и разных приспособлений.