Как стать контрабандистом

Я только головой покачал. Из всех этих бездельников я за проведённый здесь месяц только двоих-троих с трудом теперь могу распознавать. Вечно какие-то новые физиономии появляются, а он мне тут лажу про бюджет втирает.

– Знаете, – вертухай ласково улыбнулся, – Я могу вам бумагу дать и авторучку. Вы сможете писать жалобы каждый день. На любом языке. А чем больше жалоб, тем больше шансов, что нам выделят дополнительные фонды. Ну, вы понимаете?

Это полный мрак какой-то. Я покачал головой и мстительно сообщил:

– Очень сожалею, но через пару дней я вас точно покину. Так что пока только устная просьба.

– Жаль, – тут он действительно огорчился, – Нам сейчас надо снять отпечатки ваших пальцев.

– Прямо здесь?

– Нет, у нас есть специальная лаборатория.

– Мне собираться?

– Нет, – он даже удивился, – Она рядом.

– А почему только сейчас?

– Было очень много работы. Тюрьма постоянно переполнена. Сами видите.

– Точнее обоняю и слышу. Рад, что меня лично это так ни разу и не коснулось. Сижу в этом suite (люксе) совсем один. Всё, я готов, пошли.

– Да, чуть не забыл, у вас сегодня в камере произведут уборку. Пока мы будем заняты вашими пальчиками.

Я подивился такому большому набору выпавших мне развлечений, но комментировать не стал. Может это у них такая типовая процедура перед выселением постояльца? Или так фишка выпала?

Лабораторией оказалась самая первая камера по коридору. Дверь ничем не отличалась от соседних камер. Маскируются, что ли? Но запоры и петли в порядке, вон вполне по-домашнему звякнули. Заботятся иногда об инвентарном добре. Изначально это явно была обычная ночная камера для мелких нарушителей городского спокойствия, но потом её привели в порядок, покрасили в странный розоватый цвет и приспособили под свои криминалистические нужды. Унитаз выкинули, поставили человеческий рукомойник, канцелярский стол с компьютером и набили целый стеллаж угловатой техникой. Вся противоположная сторона камеры была обставлена осветительными приборами, направленными на мерную линейку, прибитую к стене. В целом больше похоже на левое фотоателье в подвале, чем на лабораторию. Очевидно, на большее опять не хватило выделенных государственных средств. Или употребили их со скосом.

Пока вертухай разогревал свой компьютер, я стоял посередине камеры и вертел головой. Сам стеллаж и всё вокруг было заляпано странными чёрными кляксами и полосами.

– Пятна. Результат подавления сопротивления заключённых (as result of crushed prisoner's resistance) при снятии отпечатков пальцев? – блеснул я своими дедуктивными способностями.

– Нет, – вертухай бегло взглянул на пятна, – Это пьяные. Не всегда могут удержаться на ногах во время снятия отпечатков.

– А вы лёжа не пробовали?

– Места нет. Мы уже писали начальству, – он досадливо вздохнул, – Нам бы сюда лучше кресло с фиксаторами, как в некоторых больницах. Тогда будет намного легче.

– А ещё они и блюють, – очень тихо, но зловредно наябедничал я, глядя на так и не замытые пятна под стеллажом. Зачем лишний раз человека от дела отвлекать и новые прожекты ему на шею вешать?

– Так, а где у нас ваши данные? – бубнил вертухай, – Ага вот и они… нет, уже всё сделано… у вас здесь был родственник?

– Жена была месяц назад, а что?

– Значит, это её данные.

– Какие данные?

– Не могу сказать, но она участник очень крупного преступления.

– Что? Её давно выпустили.

– Наши записи хранятся вечно.

– Но она же ни в чём не виновата.

– Все так говорят… ну, вот нашёл, – от пощёлкал мышкой, – Теперь встаньте к стене… нет, не там… да-да, возле линейки… не улыбайтесь… теперь повернитесь боком… другим боком. Подойдите к столу.

Он повернул ко мне экран дисплея и гордо потыкал пальцем в фотографии моей хмурой физиономии.

– Если вам не нравится, то можем переснять.

– Зачем?

– Как зачем? – он даже обиделся, – Это же в историю войдёт. Вы умрёте, а вашу фотографию будут внимательно изучать будущие поколения полицейских.

– What for? – тупо повторил я, – Мастурбировать что ли? Извращенцы легавые.

– Извините, что?

– Это я выразил свою гордость по-русски. Забылся.

Он покровительственно покивал головой и стал любовно разглядывать снимки.

– Любопытно, – сообщил он после долгой паузы, – У вас лицо человека, заслуживающего полного доверия. Даже удивительно, но вы похожи на… ну да, актёр такой знаменитый… Robert de Niro… есть определённое сходство… даже родинка…

Я издал горловой звук. Спасибо, конечно, за такое сомнительное сходство, но вот уж кому бы я меньше всего доверял, так это его персонажам.

– Вам бы фотографом работать, – выдавил я из себя встречную любезность, – Специалистом по художественной съёмке.

Вертухай закончил любоваться своим творением и затараторил: – Рост… последний известный вес… размер одежды и обуви… головной убор. Так, теперь болезни… хотя нет, не надо… уже внесли.

Он оторвался от компа и попросил: