Как сперли ворованный воздух. Заметки о «Тихом Доне»

« Николай II порвал с традиционными формами репрезентации и перенес образ императора на рыночную площадь, в “потребительскую культуру”, возникшую с ростом коммерции и промышленности. Изображение императора украшало материальные объекты, связывая его образ с областью мирского. Но предметы того же рода, что способствовали, по выражению Томаса Ричардса [27] , усилению “приобретенной харизмы” королевы Виктории, – эти предметы могли отрицательно сказаться на харизме российского монарха. Многие из тех, кто с пиететом относился к царю, ощущали, что новые формы репрезентации подрывали достоинство государя, делая его более похожим на правителей и лидеров западных правительств. <...>

Более серьезный разрыв с традицией произошел 1 января 1913 года, когда правительство выпустило в обращение первые почтовые марки с портретами русских царей. Хотя нет доказательств, что Николай участвовал в принятии этого решения, оно, конечно, не могло быть принято без его согласия. Как страстный филателист, он должен был обратить внимание на портреты других монархов на почтовых марках, выпускавшихся в течение последней половины столетия. Из всех царей портрет Николая появлялся чаще всего — на трех марках: семи- и десятикопеечных и пятирублевой. Благодаря семи- и десятикопеечным маркам, предназначенным для пересылки писем стандартного веса внутри России и за ее пределами, портрет получил самое широкое распространение. Петр Великий был представлен на одно- и четырехкопеечных марках, Александр II – на двухкопеечных, Александр III – на трехкопеечных. Из царей допетровской эпохи были представлены Алексей Михайлович на двадцатипятикопеечной марке и Михаил Федорович на семидесятикопеечной.

Марки подлежали погашению, и набожные православные и преданные сторонники монархии осуждали то, что они считали осквернением священного образа царя. В официальном органе Святейшего Синода епископ Никон порицал печатание рядом с изображением царей номинальной стоимости марки, принижающее благочестивых царей, которых почитает народ. Хуже того, писал он, “сии Царские портреты пачкаются почтовым штемпелем, как будто ради вящего над нами поругания”. Никон задавался вопросом, в России ли еще он живет, “или же пришел жид и покорил наше царство”. Газета “Земщина”, печатный орган крайне правого “Союза русского народа”, указывала, что по закону за осквернение образа императора полагаются каторжные работы. Многие почтмейстеры отказывались осквернять лицо царя почтовыми знаками и оставляли марки непогашенными. Правительство приостановило выпуск серии в феврале 1913 года, но возобновило его позднее в том же году. <...>

Трехсотлетие династии стало также поводом для массового выпуска сувениров с портретами членов царской семьи. Количество и ассортимент образчиков “китча”, предназначенных для народных празднеств, порождало сомнения у чиновников министерства двора, но, очевидно, не у императора или императрицы. Министерство получило заявку на производство разнообразных предметов обихода с портретами императорской семьи, в том числе подносов, бонбоньерок, металлических шкатулок, фарфора и календарей. “Помещение портретов Высочайших особ на предметах, имеющих утилитарный характер, обычно не дозволяется”, – был ответ чиновника придворной цензуры на одну из таких заявок. Все подобные запросы, тем не менее, удовлетворялись, иногда с некоторыми ограничениями, как в случае с запросом на продажу платков с портретом царя. Цензор разрешил выпуск таких платков, “но с тем, чтобы размер сих платков не подходил к платкам носовым”. (А с клеенкой, которую в русском застолье обязательно заблюют, цензура просто недодумала! – А. Ч. ) <...>

Особую икону в память трехсотлетия династии Романовых, Синод утвердил в декабре 1912 года. На иконе были изображены лики всех святых, чьи имена носили правители Дома Романовых. Она выпускалась в большом формате, подходившем для церквей, школ, государственных и частных организаций, и в малом формате — для частного употребления. Киот, оклад иконы мог быть деревяным, мраморным или серебряным. Редактор “Сельского вестника” П. П. Зубовский утверждал, что это был самый популярный сувенир к трехсотлетию династии ».

Клеенка (не столь важно, была ли такая на самом деле выпущена, или это гротеск Крюкова) и есть пародия на эту икону.

Реакция старика Мелехова на клеенку с августейшими особами – типичная реакция традиционно настроенного россиянина на затеянную в 1913 году чиновным аппаратом (и прежде всего самим царем) десакрализацию монаршего образа. Потому-то злополучная клеенка и становится датирующим признаком.