Как спасти жизнь

Или, возможно, паника оттого, что наши грандиозные планы разлетаются на осколки. Врачи «скорой помощи» укладывали на носилки маленького мальчика с залитым кровью лицом. Грузная дама – миссис Сэлинджер – держала его за руку и безутешно рыдала. С широко раскрытыми глазами Мерл и Шейн Сэлинджеры стояли в стороне. На их лицах читался ужас. Я сразу же обо всем догадалась: эти двое развели небольшой костер, а теперь беспомощно наблюдали, как он с ревом превращается в адское пламя.

Я не нашла Эвана.

Однако я не сомневалась, где он. Я развернулась на велосипеде, надеясь, что меня никто не заметил. Краем уха я услышала, как резкий голос Нормы Сэлинджер сообщал о том, что по ночам Эван плавает в аквапарке «Фантаун».

Теперь это был вопрос времени. Мне предстояло добраться до Эвана первой. Обогнать бурю, чтобы приехать раньше всех. Только это сейчас имело значение.

Глава 17 Эван

Часом ранее

Я рассматривал себя в зеркале ванной комнаты. Норма не пожалела денег на прокат костюма. Прекрасный черный смокинг, белая рубашка, черный пояс-кушак и галстук-бабочка. Такой же дорогой и стильный, как у Шейна и Мерла.

Когда без пяти шесть я спустился вниз, Норма фотографировала братьев. Они заказали лимузин, ждущий у дома, чтобы отвезти их к дамам. Норма суетилась вокруг, разглаживая воротники и поправляя галстуки-бабочки. Шейн походил на разодетое пугало, а плечи Мерла чересчур натягивали ткань смокинга. Я смолчал, находясь в слишком хорошем настроении, чтобы распылятся на едкие комментарии. Меня ждала Джозефина. Наш вечер. Я проведу с ней всю ночь.

Я отбросил эти мысли и вышел в коридор, ожидая, пока пронзившая меня вспышка горячего желания не стихнет.

Увидев меня, Норма тихонько ахнула. Ее рука взлетела к груди и на мгновение остановилась у сердца. Она откашлялась и опустила руку, разглаживая юбку. Подойдя ко мне, чтобы поправить воротник, прямо как моим братьям, Норма улыбнулась. Небольшой материнский жест, наполнивший мое сердце щемящей радостью. Она готовила ужин на завтра и поэтому пахла жареным мясом. Когда Норма посмотрела на меня, ее тяжелый темный взгляд смягчился.

– Ты выглядишь очень мило, – мягко произнесла она.

– Спасибо, ма.

Я никогда не называл ее так. Но в ту ночь чувствовал, что могу.

– Да. Хорошо. – Норма тщательно стряхивала невидимые пылинки с моего костюма. – У тебя есть бутоньерка для Джозефины?

– Вот дерьмо. Я забыл.

– Ты произнес плохое слово, – сообщил Гаррет. Взъерошив его волосы, я улыбнулся.

Норма ушла на кухню и вернулась с пластиковым контейнером. Внутри на нежной зеленой подстилке лежал маленький букет из трех белых цветов.

– Не думаю, что стоит портить платье девушки булавками, – сухо заметила она. – Это для ее запястья. Понял?

– Да, понял, – растроганно ответил я.

– Тогда иди. Не заставляй ее ждать. Всем хорошо повеселиться. – Норма махнула рукой. – Не задерживайтесь допоздна и не попадайте в неприятности. Следите за погодой. И не промокните под дождем.

Все это время Мерл и Шейн, открыв рты, следили за разговором между мной и их матерью. Затем они направились к входной двери. Я собирался шагнуть следом, но остановился и вернулся к Норме.

Я выше ее, но благодаря прямой осанке она походила на великаншу. Все наше детство – и Гаррета тоже – прошло в ожидании драгоценной ласки. Мы, как птенцы, ждали, когда их накормит скупая мать. То, что Норма сегодня сделала для меня, выглядело из ряда вон выходящим. Я положил руки ей на плечи и наклонился, целуя в щеку.

– Спасибо, ма, – тихо произнес я, – за все.

На ее дрожащих губах мелькнула улыбка.

– Ты опоздаешь, – отмахнулась Норма.

Я уже опаздывал. Обещал в шесть часов заехать за Джо. Собираясь написать ей об этом, я достал телефон. Гаррет пошел меня проводить.

Снаружи небо приобрело странный желтоватый оттенок, а темные облака висели над головой. Изящный черный лимузин стоял у обочины, и я удивился, заметив ждущих меня возле пикапа Шейна и Мерла.

Меня пронзило отвратительное предчувствие, пустив корни глубоко в душу. Я остановился на середине сообщения, которое писал Джо.

– Вы что-то хотели? – осторожно поинтересовался я.

На лице Шейна появилась вымученная улыбка, подходящая ему так же идеально, как и трупу.

– Я больше не хочу драться. Меня гложет ужасное чувство вины из-за того, что я сделал с твоей запиской. Ты ведь помнишь ее?

– Помню, – ответил я. Застарелая боль вновь вспыхнула, но быстро погасла. – Забудь об этом.

– Я бы хотел, но чувствую себя таким же сгоревшим, как и записка, – заявил Шейн. – Это ведь была твоя единственная связь с настоящей семьей. С людьми, оставившими тебя на пожарной станции.

Я старался дышать ровно, одной рукой сжимая мобильник, а другой пластиковую коробку с бутоньеркой для Джо. Под давлением крышка прогнулась.

– Прекрати, Шейн.

– Нет. Я на самом деле переживаю. Тем более записка напоминала тебе, что ты не был и никогда не станешь членом этой семьи.