Как шутит Судьба (СИ)

— Не бывать больше такому, поняла меня? — грозно прохрипел скелет, множа голос множеством лагов, но несмотря на то, что Юми кивнула, он сердито заглянул в ее глаза, чуть отстраняясь, — я не слышу ответа.

— Поняла, Эррор, — обреченно ответила девушка-лиса, мазнув хвостом по его боку.

— Вот и умница, Юми~. Если хоть волос упадет с твоего хвоста, я виновника на атомы расщеплю, — хищно прищурился монстр, пристально рассматривая расцветшее смущение на щеках милой пленницы обстоятельств, которая ушам своим не могла поверить: монстр впервые говорил нечто подобное не с помощью намеков и двусмысленных издевок. А прямым текстом, заявляя о своих правах на ее защиту.

— Ты меня, никак, защищать собрался, Руру? — тихонько поддела его девушка, огладив предплечье, скрытое рукавом его плаща, хвостом, постепенно расслабляясь, понимая, что он действительно не причинит вреда, кроме, разве что, морального, малость попортив нервы.

— Наконец-то в твоей глупой голове появились нормальные мысли, — Эррор опять погладил ее по голове, не в силах устоять от тактильного контакта, который не приносил ему дискомфорта, вопреки тому, что другие, чужие, он все так же не мог вынести. Истосковавшись по подобным чувствам, монстру хотелось всего и сразу, и как можно больше.

— Меня больше волнует, что за мысли в твоей голове? Связал меня и нагло пристаешь. Может пояснишь? — Юми дернула ухом, которое тот снова мягко оглаживал, зажав между пальцами, бережно выгибая нежный хрящик, играясь с тем, вынуждая ее мило прижимать ушко к темным волосам, — перестань! Уши слишком чувствительны~, — жалобно захныкала та, прикрывая глаза, не в силах видеть его заинтересованное сосредоточие, залитое мягким светом цвета летнего меда.

— Поясню, когда чернила растворятся, малая. Сейчас только намекнуть могу, — серьезно ответил Эррор, немного передернувшись от пошедших по телу лагов предвкушения, делающих голос на тон ниже от волнения. Юми с подозрением уставилась на скелета, прекратившего мучить ее уши, просто нависая почти вплотную, несильно давя сверху грудной клеткой, отчего ощущалось ритмичное биение его частично фантомной души.

— Ну… Намекни? — неуверенно спросила Юми, чувствуя, как до кончика хвоста беспрестанно бегут мурашки, отзываясь в теле искорками от каждого его настойчивого и наглого касания, полностью уничтожив все ее домыслы о дружбе или вражде. Происходящее ни в одну из этих категорий не попадало. Равно как и ее собственные к нему чувства, едва ли не извергающиеся наружу потоком пламенной магмы.

— Будешь бояться — не перестану это делать, пока не успокоишься, — Эррор наклонился вплотную, и когда Юми уже хотела спросить, о чем он, то Эррор коснулся собой ее губ, настойчиво целуя девушку со вкусом ее смятения и оттенком шоколадного молока, которым недавно сам ее напоил. Так сладко. Мягко. Тепло. Юми рывками вытолкнула из себя воздух, ощущая, что его рука вновь нашла живот и бок, самым бесцеремонным образом немного сжимая его, будто Эррору было тяжело совладать с эмоциями, долго сдерживаемыми, просящими действия. Её рот полнился чужими хозяйничающими языками, занявшимися поиском наиболее уязвимых мест, ловя ее язычок в мягкий плен горячего касания со всех сторон. Живого, скользящего и совершенно невообразимого, будто водоворот с щекоткой по верхнему нёбу. Эррор не мог оторваться, не имея возможности представить, что нечто подобное настолько ему может нравиться. Вынуждая признать, что теперь он действительно никуда не хочет отпускать, расставаясь хоть на миг. “Этому не бывать”, — пронеслось у того в голове, и он углубил поцелуй, ощутив ее ответное присутствие в собственном рту, где та робко оглаживала ровные ряды зубов, перестав, наконец, бояться, доверившись ласке и страсти, которую оба путали с чем угодно, кроме любви, которую и вовсе в расчет не брали. Словно и не предполагали, что с кем-то вроде них вообще возможно подобное.

И теперь оба учили друг друга любить.

Эррор целовал ее долго, самозабвенно, позабыв о глюках, времени и мыслях. Впитывая собой ее ласку и охотный ответный танец между его языков, которыми он зажимал ее, хватая в попытке прижать, но не делал этого, отпуская и устремляясь вглубь, чтобы скользнуть к ее нижнему нёбу, где можно было так приятно цеплять уздечку под языком и двумя другими огладить гладкие своды щёк.

Безупречно и соблазнительно.

Он делал это так, будто был опытным в подобном, хотя на самом деле действовал интуитивно, ощущая наиболее чувствительные зоны чутьем Разрушителя Миров. Будто нашел её собственный код и теперь исследовал его со страстью первооткрывателя. Не сразу он вспомнил о том, что руки и ноги девушки были связаны, и когда ее пальцы вдруг начали ласкать его шейные позвонки, он резко остановился, отстраняясь и концентрируя на смущенном лице своей лисицы потемневший взгляд, застланный желанием, сделав цвета его зрачков слегка перемешанными, и теперь на границе голубого моря и жёлтого неба в левом был виден кольцеподобный обод темного малахита.