Как шутит Судьба (СИ)

— В каком это смысле? Ты кормить меня вздумал, Руру? — хвост Юми соскользнул с оголенного живота, касаясь его предплечья и бедра.

Вместо ответа монстр поднес к ее губам пищу, слабо ткнувшись в них мягким хлебом и приподнимая надбровные дуги в знак настойчивой упрямости. Юми артачилась не долго: голод не тетка, а потому пришлось уступить, кусая еду и тут же понимая, насколько же была голодна. А потом снова и снова, понемногу расслабляясь, поняв, что Эррор делает это серьезно, без цели унизить или оскорбить, скармливал ей вполне вкусный завтрак и отпаивал сладким молоком со вкусом нежного шоколада через трубочку в стакане. Наевшись, Юми довольно облизнулась, ощущая на языке сладкий привкус, пока монстр, неглядя отставив стакан на столик, следил за кончиком девичьего язычка, вновь щурясь и сглатывая. Мурашки мелких лагов передернули каждую кость, заставляя нервничать их обоих.

Её, потому что была так беззащитна перед тем, от кого у самой рябило в глазах и пылало сердце. Его, потому что не мог больше существовать без неё.

— Знаешь, Юми, раз уж всё так складывается, может стоит прояснить одну деталь? — Эррор ощерился, как всегда делал перед нападениями, отчего девушка инстинктивно сжалась, не имея возможности ничего ему противопоставить или защититься, жалобно поджимая хвост и уши, заодно и закрыв глаза, словно ее сейчас ударят. И она вздрогнула, ощутив сильно заедающий голос прямо над собой, лопатками чувствуя промявшуюся с боков обивку дивана.

— Ты чёго зажалась вся? — недоуменно и недовольно спросил он, нависнув над ней, и девушка-монстр рискнула приоткрыть глаза, но уши все ещё оставались опущенными от смятения и толики страха.

— Да кто тебя знает… Ты разве меня не бить собрался? — с плохо скрываемым опасением уточнила та, вновь жмурясь, когда скелет разширил в шоке глазницы.

— Это когда это такое было, дурная твоя голова? — Эррор понизил голос, склоняясь ещё ближе, — когда, я спрашиваю? Или… Тебя что, бил кто-то? — скелет недобро сверкнул глазами, тут же обрисовав себе возможные причины ее поведения, и, к его ужасу и мощной волне злости, Юми потупила взгляд, ничего не ответив, внутренне начиная дрожать от воспоминаний прошлого, сделавшего ее острой на язык и сведшей ее жизнь с судьбой Разрушителя Вселенных, в котором та нашла отражение собственной обиды на судьбу и успокоение души в их интригующих перепалках, которые, вопреки агрессии, монстр никогда не заканчивал рукоприкладством.

Эррор же, заметив, что беззащитность положения вызвала ее на откровение, что та скрывала не один год, был отчасти рад, но в то же время совершенно разозлен фактом ее молчания, длившегося так долго. И злился и на себя, не заметив раньше ничего необычного.

Но теперь был шанс всё изменить.

Скелет уткнулся носом в край ее, проведя до щеки и замирая, борясь с собственными лагами, не желая уходить в перезапуск в столь важный момент. Тишина дома давила на слух, но была не отторгающей. Словно окутывая их двоих, толкая на откровенность во всех смыслах. Юми напряжённо замерла вытянутой струной, потеряв мысль и не понимая, что вдруг случилось с заносчивым Эррором, ставшим на порядок увереннее и… нежнее.

— Да расслабься ты уже. Как меня обзывать и крыть на чем Мультиверс стоит, то ты в очереди самая первая, — ехидно протянул темный скелет, продолжая странные действия и наслаждаясь тем, что теперь-то Юми не сможет ни удрать, ни возразить, — когда и кто? — спросил он, не отстраняясь, а наоборот – уложив ладонь на голый горячий живот обездвиженного тела, рассчитывая узнать об её обидчике как можно больше.

— Ч… чего? — почти пискнула та, когда ладонь надавила на кожу, мягко огладив, сползая на ложные ребра.

— Забыла родную речь? Кто и когда тебя бил, отвечай давай, глупая, а то заставлю,— Эррор опустил голову немного ниже, утыкаясь в нежный сгиб шеи, глубоко вдыхая в себя сладковато-пряный запах Юми, будто специя, добавленная в шоколад: головокружительный и тонкий запах вызывал голод иного рода, нежели гастрономический.

— Кто посмел? Как можно было… — монстр прошептал, чувствуя, что такая близость была самым желанным за долгое время, а осознание того, что кто-то осмелился причинить ей боль вынудила его вслед за этим утробно зарычать, а приумноженный глюками голос от этого звучал действительно пугающе, отдаваясь резонансом в грудной клетке девушки. Хвост дрогнул, взволнованно мечась по дивану, не зная, где найти покоя, как и душа девушки-монстра, паникующая и вместе с тем заходящаяся в эйфории от его слов.

— Да… Но его уже нет в живых, Эррор. Осталась только память об этом, — тихо ответила она, вспоминая все обиды и страдания, принесенные ей неродным отцом, тут же отвлекаясь, когда Разрушитель коснулся рукой ее мягких ушек, почесывая одно из них, отчего у девушки сперло дыхание: слишком чувствительными те были, и эти касания рассыпали бисер мыслей так, что собрать их обратно уже было нереально.