Как проиграть в войне времен

Ягод – столько, сколькими письмами они обменялись. Она ест каждую медленно, прикрыв глаза, раздавливая некоторые об небо, а некоторые между зубами, катает на языке их приторный вкус. У ягод горькое, долгое послевкусие и обезболивающие свойства гвоздики – излишние, когда шипы начинают впиваться ей в щеки и горло. Она хочет чувствовать все.

Она думает об овсянках, пока жует волокнистые стебли, думает даже покрыть голову белым покрывалом для более честного причастия. Она вытирает с губ яркую кровь и смеется, постепенно затихая, пока не поглощает весь вкус до капли.

Она думает: «Горчит во рту чрезмерно сладкий мед»[18].

Она вытирает слезы с лица, и те липко смешиваются с ее кровью. Она чувствует, как внутри нее что-то шевелится, как будто закручивается против часовой стрелки самого ее существа.

Она встает с пола, споласкивает лицо, моет руки и садится писать письмо.

Остановись.

Блу. Я серьезно.

Я люблю тебя. Но остановись. Не читай это. Каждое слово – смерть.

Драгоценная Блу, возлюбленная Блу, мудрая, смелая, глупая Блу, не отмахивайся от этой угрозы, как ты всегда отмахивалась от смерти и времени. Это не какой-то заурядный фоновый риск, не случайно встреченный на дороге монстр, не дракон, не лесной зверь, не инопланетный бог, которого можно перехитрить и перевоевать. Все куда менее безобидно. Это – слова, написанные с одной целью: стереть тебя с лица земли, – и написанные мастерски. После них можешь даже не надеяться на второе пришествие.

Отложи письмо. Мы все еще будем в жизни друг друга, воспоминаниями и соперницами. Мы будем пересекаться в погоне сквозь время, как раньше, до того, как я впервые узнала твои черты. Мы продолжим наш танец, но уже как враги. Ты только остановись сейчас, живи, люби и оставь все как есть.

Остановись, любовь моя. Остановись. Найди слабительное, больницу, шамана, жреца или один из ваших лечебных коконов – время еще есть. Но оно на исходе.

Остановись, черт бы тебя подрал.

Я вынуждена выводить каждую строчку, представляя, как ты это читаешь, гадая, что заставляет тебя читать до сих пор, вопреки моим просьбам, в то время как твое тело восстает против тебя и яд овладевает им. От такого хочется выть. Если ты дочитала до этого места, значит, я тебя не стою. Я слишком труслива. Я позволила себя использовать. Если ты дочитала до этого места, значит, меня превратили в оружие и вонзили меня в твое сердце.

Я слишком слаба.

Откажись от меня. Уходи сейчас же. У тебя все еще есть шанс, каким бы ничтожным он ни был. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Уходи.

Твоя навсегда,

Рэд.

Но ты все еще здесь. Ты ведь здесь. Мои уловки на тебя не действуют. Я надеялась, что ты уйдешь и спасешься, индиго. Но ты остаешься. Думаю, я бы осталась тоже. Надеюсь, я смогла бы поступить так же храбро, как ты. И мы обе отдали бы себя до конца, лишь бы прочесть последние строки друг друга, написанные водой и вечностью.

Я люблю тебя. Если ты дочитала до этого места, мне больше нечего тебе сказать. Я люблю тебя, и я люблю тебя, и я люблю тебя, на поле брани, в полумраке, в выцветших чернилах, на морозном льду, окропленном тюленьей кровью. В древесных кольцах. В обломках планеты, умирающей в космосе. В кипящей воде. В жале пчелы и крыльях стрекозы, в звездах. В дебрях одинокого леса, где я скиталась в юности, задрав голову к небесам, – уже тогда ты за мной приглядывала. Ты просквозила через всю мою жизнь, и я знала тебя еще до тех пор, как узнала.

Мне известны твое одиночество и твоя выдержка; ты – сжатый кулак, ты – лезвие ножа, осколок стекла в зеленом сияющем мире Сада. Но и в моем мире тебе не нашлось бы места. А я бы хотела взять тебя под руку и показать, откуда я родом, что я клялась творить и защищать. Не думаю, что тебе бы понравилось, но я мечтаю увидеть свой мир отраженным в твоих глазах. Я бы хотела увидеть твою косу, а потом оставить все эти ужасы позади и вдвоем найти другую. Вот и все, о чем я теперь мечтаю. Тихий дом, собака, зеленая трава. Держать тебя за руку. Вести пальцами по твоим волосам.

Я даже не знаю, каково это, а ты…

Прости, нет. Если мы уже здесь, если ты повела себя так эгоистично… Но это я в сердцах. Я бы соперничала с тобой вечно. Я бы дралась с тобой во всех временах. Я бы завербовала тебя и завербовалась к тебе. Я бы сделала все для тебя. Я и так сделала очень многое и сделала бы еще столько же, и даже больше. Однако вот она я, как полная дура, пишу тебе в последний раз, а ты, полная дура, в последний раз читаешь. Во всяком случае, в нашем сумасбродстве мы едины.