Как приручить Обскура (СИ)

— Мабон, тебе все говорили, что ты ещё молод для этой должности, — заметил Юлий Малфой — статный, высокомерный волшебник, который считал свой род чуть ли не от Вильгельма Завоевателя, и на этом основании держался с королевским снобизмом. Грейвз, который знал полторы сотни поколений материнского рода, находил это забавным.

— Все хорошие должности всегда достаются старикам! — обиженно надулся Мабон.

Грейвз переглянулся с Малфоем, и они сдержанно улыбнулись друг другу. Мабон Флинт был амбициозным юношей, но, к сожалению, его амбициям не позволяло воплотиться в жизнь абсолютное неумение прислушиваться к старшему поколению. В кругу своих сверстников он обладал определённым авторитетом, но в основном этот авторитет держался на громком голосе и кричащей одежде. А ещё ему недоставало чайной ложечки разума.

Постоянными гостями в доме Эйвери была небольшая компания чистокровных семей — Блэки, Лестрейнджи, Розье, Малфои и ещё с десяток фамилий. Почти все были в дальнем родстве друг с другом, так что атмосфера здесь обычно держалась свободная.

— Мерлин нас упаси от таких авроров, — вполголоса заметил Талиесин, появляясь за плечом Грейвза с двумя бокалами шампанского. Грейвз с благодарным кивком принял один. Талиесин задержал на нём рассеянный взгляд, будто вдруг задумался и не отвёл глаза, как предписывала вежливость. Грейвз ответил, ничуть не смутившись, сделал глоток. Талиесин опустил взгляд и улыбнулся.

Они прекрасно поняли друг друга. Пару месяцев назад Грейвз, пожалуй, не отказался бы свести очень близкое знакомство с мистером Эйвери, но сейчас это было некстати, и он отбросил мимолётное сожаление.

По гостиной гуляли разговоры о политике, о политиках и Министерстве, которым каждый, кажется, был недоволен.

— Эйвери! — проснулся какой-то сморщенный, как сушёный гриб, волшебник в кресле у камина. — Вы же у нас по дипломатической части. Почему наши послы за океаном присылают такие безобразные отчёты? Они вообще не понимают, что происходит в Америке? В газетах пишут такую чушь!..

— Так ведь Гудини убили, — сказал Эйвери. — Без него они как без рук.

— Простите?.. — Грейвз нахмурился, глянул на Талиесина, который стоял почти вплотную. — Вы говорите о Гарри Гудини?..

— О, — Талиесин посмотрел ему в глаза с сочувствием и лёгкой насмешкой. — Вы не знали, что он работает на британское Министерство Магии?..

— Я не знал, что он умер.

— Ещё в прошлом ноябре. Вы были знакомы?..

Грейвз промолчал. Коротко извинившись, отошёл к окну. В один глоток допил шампанское, поморщился, когда пузырьки ударили в нос.

Гарри Гудини был его самым лучшим (и самым неуправляемым) агентом. Грейвз считал его своей личной удачей, поскольку переманил его из-под крыла британского Министерства Магии. Конечно, он знал, что Гудини продолжал отправлять весточки в Британию, но пока он продолжал действовать и в интересах МАКУСА, на это можно было закрывать глаза. В суматохе расследования и в хаосе, который начался после побега Гриндевальда, Грейвз не вспоминал о Гудини — ему было не до того.

Гарри был гением. Он занимался разоблачением не-магов, которые провозглашали себя чародеями и волшебниками, и активно уничтожал веру простых людей в волшебство. Кроме того, он втёрся в доверие к ФБР и расследовал, если можно так сказать, «паранормальные явления», то есть — случаи нарушения Статута о Секретности. Как волшебник он не хватал звёзд с неба, но у него был особенный талант: он всегда чувствовал, когда ему врут. И он хорошо знал Грейвза. Пожалуй, даже лучше, чем Серафина. Пожалуй, Персиваль даже мог бы назвать его своим другом.

Они встречались раз в пару месяцев, когда Гарри заявлялся в аврорат с пачкой новостей о том, что происходит в мире, а также с какой-нибудь не относящейся к делу, но уморительно забавной историей. Единственный человек, который заставлял Персиваля смеяться. С ним было легко позлословить за рюмкой отличного коньяка, к которому Грейвз питал позорную слабость, и который Гарри всегда приносил с собой за пазухой. Он постоянно колесил по миру, появляясь то на Восточном побережье, то на Западном, то пропадая на несколько недель, то выныривая вдруг в Европе, России или Китае. Он привозил из путешествий бесполезные забавные сувениры, которые Персиваль задвигал в нижний ящик стола в кабинете, но никогда не выкидывал.

Валентайн наверняка приказал избавиться от этого хлама — от резной деревянной ложки, расписанной золотыми цветами и птицами, связки квадратных монет, открытки с видом на Тихий океан, плетеного из соломы человечка, перевязанного синими нитками, дурацкой фарфоровой свистульки… Грейвз сжал кулаки, так что ногти впились в ладонь.

Талиесин подошёл к нему, тронул за руку, что-то сказал. Персиваль не расслышал и не стал переспрашивать. Он втягивал табачный дым в лёгкие, и тот сейчас казался особенно горьким.