Как приручить Обскура (СИ)

— Конечно, умею, — с ласковой снисходительностью ответил Грейвз. — Каждый хорошо воспитанный человек должен уметь.

— Давайте, — смущённо отозвался Криденс. — Но… мне же не придётся танцевать с другими в гостях у ваших друзей, когда мы вернёмся?.. Я бы не хотел… Или… чтобы вы танцевали с девушками, — ревниво добавил он.

— Я не позволю тебе ни с кем танцевать, — с шутливой суровостью отозвался Грейвз. — Даже не мечтай.

— Шкуру спустите?.. — не без кокетства спросил Криденс.

— Отшлёпаю так, что сидеть не сможешь.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился тот. — Тогда я не буду сидеть, я буду лежать.

И добавил шепотом:

— Попой вверх.

Грейвз рассмеялся, легко и весело. Поцеловал его за ухо. Прикусив губу, Криденс таинственно улыбался. Значит, вот как это делается… Это уже флирт?.. Да?.. Нет?.. Неважно. Это заставляет Персиваля смеяться. Он любит шутки про стыдные вещи… О, теперь Криденс знал множество стыдных вещей, и шутить о них, не краснея, он обязательно научится.

Грейвз опустил иглу на граммофонную пластинку, и просторную столовую заполнила густая, резковатая музыка.

— Это вальс?.. — слегка робея, спросил Криденс. Он не разбирался ни в танцах, ни в музыке, но одно-единственное название всё-таки знал.

— Фокстрот, — ответил Грейвз, подходя ближе. — Он медленный и не очень сложный.

— Он вам нравится?.. — Криденс устыдился, что Грейвз выбрал для него что-то, наверное, очень примитивное.

— Я его люблю, — просто ответил Грейвз, и Криденс вздохнул с облегчением.

Грейвз положил ему ладонь высоко на спину, привлёк к себе, взял за руку, держа её на весу.

— Я иду вперёд, ты — назад. Я начинаю с левой ноги, ты — с правой. Понял меня?

Криденс решительно кивнул.

— Очень плавно, — сказал Грейвз, глядя ему в глаза. — Два шага назад, один — в сторону. Следи за мной, слушай меня — я подскажу, куда двигаться.

— Да, сэр, — взволнованным шепотом отозвался Криденс.

Он постарался расслабиться, как всегда, когда Персиваль говорил ему — «слушай меня». Он как будто слегка растворялся, выплывал из своего тела, осязание обострялось, позволяя отчётливо ощущать каждое прикосновение — нажатие пальцев, ладони, наклон корпуса… Криденс приподнялся на пальцах, чтобы каблуки оторвались от пола. Грейвз держал его за руку уверенно и твёрдо. Раз — два — три — четыре. Назад — назад — в сторону. Назад — назад — в сторону. Криденс как будто всё время падал спиной назад, а Персиваль догонял его, ловил, не давал упасть. Криденс чувствовал себя невесомым, как птица.

Они смотрели друг другу в глаза — они никогда раньше не смотрели друг на друга так долго. Тёмные глаза Грейвза казались почти чёрными, когда на них падала тень. Криденс пытался разглядеть цвет, но не мог разобрать его. Он смотрел на короткие густые ресницы, широкие брови — он вдруг понял, что никогда не рассматривал это лицо вблизи. Он видел тонкие, почти невидимые морщины у глаз — от улыбок, которых было немного. Глубокую складку между бровей — от забот, которых было без счёта. Горечь в опущенных углах рта. Седину в волосах. Не только на висках — везде, надо лбом, тонкие серебряные нити времени.

Криденс вдруг испугался: Персиваль на много лет старше его. Он не знал точно, на сколько… на двадцать?.. на пятнадцать?.. Он будет стареть. На этом лице проступят морщины. Оно кажется таким красивым сейчас, но что будет, когда время начнёт разрушать его?

— Что случилось? — спросил Персиваль, когда тот остановился, как вкопанный.

— Сколько вам лет?.. — тревожно спросил Криденс.

— Сорок два, — удивлённо ответил тот. — Почему тебя это вдруг так взволновало?

— Я подумал… вы старше меня на… почти на двадцать пять лет, — прошептал Криденс.

— Да, и что с того?.. — Персиваль слегка нахмурился. — Тебя это раньше не беспокоило.

— Я не хочу, чтоб вы умерли так быстро, — с ужасом прошептал Криденс.

Сорок два!.. Даже если он сможет защитить его от Гриндевальда — отогнать старость он будет не в силах.

— Ах, вот ты о чём, — Персиваль с облегчением улыбнулся, стёр с его щеки мокрый след. — Не бойся. Волшебники живут очень долго.

— Долго?.. — недоверчиво переспросил Криденс. — Сколько?

— Сто лет… двести, — Грейвз пожал плечами. — Нынешнему директору Хогвартса почти триста.

Криденс глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Живите, пожалуйста, триста лет, — попросил он.

Персиваль опустил руки, посмотрел на него долгим задумчивым взглядом. Криденс смотрел в ответ. Будто видел его в первый раз. Человека, мужчину, аврора. Они будут рисковать жизнью уже очень скоро. Может быть, завтра. Может быть, завтра будет очень страшно, потому что Персиваль выйдет из дома, и придётся ждать его, тревожась и обгрызая ногти. Но это будет завтра.

Персиваль смотрел на него, положив руки в карманы. У него были грустные глаза. Криденс не знал, почему он так смотрит, и не хотел спрашивать. Ему просто хотелось, чтобы они перестали быть такими. Чтобы пристальный строгий взгляд снова стал ласковым. Чтобы Персиваль улыбнулся, глядя на него, чтобы возле глаз собрались тонкие лучики морщин.

— Давайте ещё раз, — сказал Криденс, положив одну руку ему на плечо. — Я почти всё запомнил.