Как приручить Обскура (СИ)

— Почему ты у меня ничего не спрашиваешь?.. — интересуется он.

— Например?..

— Например… понравилось ли мне, — с долей затаённой обиды к такому равнодушию говорит Лоренс.

— Тебе понравилось, — убеждённо говорит Перси.

— А вдруг нет?

— Без шансов.

— Почему?..

— Я слишком хорош, — прямолинейно говорит Персиваль, и это такая правда, такая бесхитростная самовлюблённость, что нельзя тоже не влюбиться в него, хоть чуть-чуть.

Грейвз целует его в голую шею и смотрит на часы на стене.

— Чёрт!.. — говорит он. — Не поторопимся — опоздаем.

По мнению Лоренса, времени у них предостаточно, но он решает не спорить. Ему самому хочется поскорее попасть на работу, чтобы всё поскорее случилось. Ещё сидя он натягивает бельё и носки, и встряхивает на вытянутых руках рубашку, чтобы понять, насколько она свежая и можно ли надеть её ещё раз.

— Чёрт, — тоскливо говорит Грейвз, облачённый только в трусы и майку, и поднимает с пола перед кроватью измятые брюки.

— У меня есть утюг, — говорит Лоренс, кидая взгляд на часы.

Перси смотрит в ответ с полным непониманием.

— Что?..

— Утюг, — повторяет Лоренс и кивает на подоконник, где на стопке книг стоит чугунный антиквариат.

— Хочешь, чтобы я явился в Конгресс с дыркой на колене в форме твоего утюга?.. — язвительно спрашивает Грейвз. — Как-нибудь обойдусь.

Он достаёт из-под кровати закатившуюся волшебную палочку, разминает кисть. Взмахнув палочкой, выпускает из неё густую струю пара.

— Марш, что у нас со свидетелями по железнодорожному делу? — спрашивает Грейвз, выходя из своего отгороженного закутка с чашкой и блюдцем в руках. — Есть хоть кто-то?..

— Никого, — Лоренс качает головой. — Тело нашёл проводник при утреннем обходе. Его уже допросили, он говорит, ничего не слышал.

Грейвз с неудовольствием кривится, подходит к его столу, допивая чай.

— А вагон был заперт?..

— Да.

Обычный разговор об обычном очередном деле, но почему-то головы за соседними столами начинают подниматься, когда Грейвз небрежно присаживается за стол Лоренса и отставляет чашку в сторону.

— Оптография жертвы ничего не дала?.. — спрашивает Грейвз.

— Глаза были закрыты в момент смерти, в зрачках ничего не осталось.

— Ладно, — говорит Грейвз. — Будем ждать призрака. Поставь туда человека.

— Хорошо.

— Марш.

— Да, сэр?..

Грейвз цепляет Лоренса за подбородок, наклоняется и сочно целует в подставленные губы.

Отдел расследований накрывает звонкая тишина. Потом кто-то что-то роняет, кто-то чем-то давится, кто-то рассыпает по полу бумаги. Лоренс заставляет себя выглядеть не слишком торжествующим, но получается у него плохо.

Слух разносится по Департаменту, как пожар, на Лоренса начинают смотреть с большим интересом, в том числе — те девушки, которые раньше не поднимали на него взгляд. Всех занимают вопросы — «но как?!», «но чем?!» и «но почему?!». Слухи облекают его в мантию тайного магистра сексуальных практик, который приворожил к себе Грейвза какими-то уникальными умениями, чуть ли не передающимися в семье из поколения в поколение — и на этом месте уже Лоренсу хочется спросить — «но как?!»

Он влюбляется в Грейвза на второй или третий день их романа. То, что они встречаются, Грейвз не скрывает — он никогда не скрывает свои увлечения, и Лоренс даже гордится тем, что становится "одним из".

Через пару недель они обнаруживают, что Грейвз фактически живёт у Лоренса, появляясь в фамильном особняке только для того, чтобы утром надеть свежий костюм — и решают, что жить вместе действительно удобнее.

К быту холостяка Грейвз трогательно не приспособлен. Например, он совершенно не умеет готовить. Лоренс привыкает жарить яичницу на двоих по утрам, а Грейвз водит его ужинать в рестораны. Шокируя вежливых официантов, он, не смущаясь, всегда просит завернуть остатки с собой. Утром Лоренс их разворачивает и крошит в яичницу пармезан, тончайшую пармскую ветчину или индейку. По утрам Грейвз взъерошенный и небритый, волосы падают ему на лицо, делая его моложе лет на пять. По ночам он громкий и ненасытный, днём они оба невыспавшиеся, но совершенно счастливые.

Время спрессовывается вокруг них, кажется, что недели превращаются в годы. Иногда Лоренс не понимает, как ему это досталось. Слышит сонное дыхание рядом и не верит, что это — его жизнь. Грейвз настолько горячий, что с ним почти невозможно спать под одним одеялом. Зато с ним можно разговаривать часами на любые темы — а можно и не разговаривать, а часами заниматься сексом, особенно по выходным, когда они оба просыпаются поздно, ближе к полудню.

На работе всё остаётся без изменений — Грейвз не выделяет его из других подчинённых, точно так же выдавая задания, точно так же отчитывая за промахи и точно так же требуя выполнение приказов в срок. На работе они — Грейвз и Марш, вне работы — Персиваль и Лоренс.

Через месяц Персиваль говорит «я люблю тебя». И добавляет: «Можешь не отвечать. Просто знай». Лоренсу кажется, что он уже это знает, что он знал это сразу, ему кажется, что и он сам любил его с самого первого дня, и почему-то долго собирается с мыслями, чтобы ответить.