Как приручить лорда или все способы соблазнения

Не прошло и четверти часа, как дверь широко распахнулась, и в лавку вошли два стражника в чёрных одеждах. Вынув из ножен такоуба, мечи туарегов Сахары, они внимательно осмотрели помещение и впустили хрупкую женщину, лица которой не было видно из-за многоярусных накидок. Солнце, бившее в открытую дверь, играло в золотисто-розовых тканях восточной красавицы, отчего казалось, что это она излучает волшебное сияние. Джеймс, стоявший в углу, даже зажмурился. Незнакомка взмахнула рукой, молча повелевая охранникам ждать её снаружи. Когда дверь за ними закрылась, она быстро приблизилась к прилавку.

― Хоззей!

Дальше она быстро заговорила на берберском. Лорду не нужно было понимать слова. Он слышал знакомый голос, который напоминал журчание ручья, звон колокольчика, песню дрозда. Он вышел из тени. Синие глаза смотрели в карие, удивительные, миндалевидные, обрамлённые пушистыми ресницами. Сердце лорда было готово выпрыгнуть из груди. Он сделал только шаг, и в то же мгновение женщина оказалась в его объятьях, скинув с лица тонкое полотно.

― Я искал тебя десять лет.

Элис смотрела на возлюбленного с непередаваемой тоской, а по её щекам катились слёзы.

― Десять лет… А всё было, словно вчера. Ты должен знать…

Джеймс крепче прижал к себе хрупкое тело.

― Я ничего не хочу знать. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности, на моём корабле.

― Стой! ― Элис отстранилась и отошла в угол комнаты. ― С чего ты решил, что я хочу уехать с тобой?

Джеймс обмер.

― Что это значит? ― лорд попытался вновь заключить женщину в объятья.

Элис тряхнула головой, вытянула вперёд руку и отступила на шаг.

― Я никуда не поеду. Кем я буду там, на твоей родине? Ты посадишь меня под замок и сделаешь такой же наложницей? Ведь ты никогда не женишься на мне. А, возможно, ты уже женат?

Капитан помрачнел.

― Не говори ничего. Со мной тут обращаются, как с королевой, да я и есть королева. Зачем мне что-то менять?

― Но мы же любили друг друга.

― Да, но это было давно, очень давно, в другой жизни. Я освобождаю тебя ото всех клятв и обещаний. Плыви в свою Англию и никогда, слышишь, никогда не возвращайся в Алжир.

Джеймс попятился.

― Нет, Элис! Не говори со мной так! Такого просто не может быть.

― Оставь меня в покое. Я нашла свой дом, и я тут счастлива. Прощай.

Она повернулась и хотела уйти.

― Постой. Альварес просил вернуть ему то, что тебе не принадлежит.

Женщина обернулась и взглянула на лорда полными слёз глазами.

― Передай пирату, что теперь эта вещь находится у его сына. Но я не знаю, где он. Да, Джеймс, ты всё правильно понял. Я родила ребёнка от Чёрного Принца. Я не планировала этого, но так получилась. Дитя, рождённое не от великой любви, стало мне утешением в этой чужой стране. Но меня лишили и этой малой радости.

― Остановись на минуту. Альварес изнасиловал тебя?

― Нет. Это была часть сделки. Я должна была сбежать с острова.

― И он не знает, что у него родился сын?

― Лучше бы ему и не знать… Но его фамильный талисман, старинную потёртую монету, я повесила на шею ребёнка, когда его забирали у меня.

― Кто это сделал?

― Не важно. Мальчика в Алжире нет. Прощай.

Резко развернувшись, она покинула лавку, увлекая за собой свирепых стражей.

― Микки! Девочка моя! ― Элис опустилась на мягкую траву и разрыдалась. Не прошло и часа, как она снова очутилась в своей ненавистной золотой клетке. Слёзы катились горячими солёными ручьями, обжигая щёки. Перепуганная мартышка обняла хозяйку за шею и прижалась к ней маленьким тельцем.

― Вот и остались мы с тобой, подружка, вдвоём. Я скоро успокоюсь, обещаю тебе. Но сейчас мне очень плохо.

Выпустив обезьянку из рук, Элис упала в траву и завыла, как раненый зверь. Её капитан сдержал слово. Он вернулся за ней, как и обещал. Но смог бы он покинуть Алжир, если бы она согласилась бежать? Их схватили бы ещё в порту, и судьба пленников была бы ужасной. Нет, она слишком любила этого англичанина, чтобы позволить ему умереть.

Я очень плохо спала. Всю ночь, промаявшись в кровати, утро я встретила с облегчением. Что мне снилось? Я не могла вспомнить решительно ничего, но странное чувство горечи не покидало ни на минуту. «Лорд! Где ты? Почему всё так странно и запутано? Почему обещанного временем исцеления так и не наступило?»

Поднявшись, я даже не сразу заметила Лору, которая тихонько сидела в углу за рукоделием.

― Как спалось, миледи?

Ужасно, отвратительно, хуже быть не может.

― С-спасибо, п-прекрасно.

―Тогда почему Вы стонали так, будто кто-то вырезал Ваше сердце, и всё время звали мужа?

Ага, значит, я не ошиблась, и нехорошие предчувствия связаны именно с ним…

― Я н-не помню сна.

Нужно было переключиться на что-то позитивное.