Как мы умираем 1

кофейного столика собралась семья Руби, традиционно рас-пивающая «чай с сочувствием». Я сажусь на колени возле

дивана рядом с сыном и невесткой Руби и спрашиваю, о чем

они хотели бы узнать. Мойра присаживается на подлокотник

кресла.

– Вскрытие… – начинает он. – Это что-то вроде разреза-ния ее?

– Да, все верно. Это поможет узнать причины той ужасной

боли, от которой мы так и не смогли ее избавить. Вскрытие

поможет увидеть вещи, не видные на аппарате. Область, которая меня интересует, – внутренняя сторона ее брюшной

стенки и все нервы, к ней примыкающие. При полном вскрытии обследуется все тело – брюшная полость, грудной отдел, голова. Но мы можем провести выборочное исследование, если вы предпочитаете его.

Все они соглашаются с тем, что черепную коробку Руби

не нужно вскрывать, и я уверяю их, что мы не будем. Они

хотят знать, где и когда пройдет вскрытие.

– Процедура будет проведена в местной больнице опытными экспертами. Так что вы можете навестить ее сегодня в

хосписе, а после – в больнице. Вскрытие сделают сегодня или

завтра, чтобы не задерживать похороны. И я вместе с Мой-рой или другим членом команды врачей узнаю, что конкретно они выяснят.

Мойра снова удивленно вскидывает брови – я не упоминала этого в предыдущем разговоре.

Признавая факт, что процедура уже не поможет Руби и

вся команда сожалеет о том, что не смогла помочь с болями, я объясняю, что вскрытие поможет узнать причину, и таким

образом мы сможем помочь другим людям. Каждое вскрытие больных раком помогает врачам понять болезнь немного

лучше.

– Один важный момент, – я немного нервничаю. – Я могу

выдать вам сертификат о смерти уже сегодня, для этого не

нужно делать вскрытие. Если вы считаете, что это огорчит

вас, можете отказаться.

Мойра кивает в знак одобрения.

– Нет, мы решили, что это хорошая идея, – отвечает сын

Руби. – Мы будем постоянно об этом думать. И мама всегда

хотела, чтобы мы помогали людям, поэтому ей бы понрави-лась идея помощи сейчас. Все в порядке. Вы можете назначить вскрытие.

Я даю им форму согласия и объясняю, как будет происхо-дить вскрытие. Врачи сделают один большой разрез, чтобы

извлечь внутренние органы. Затем они будут тщательно ис-следованы, врач возьмет маленькие образцы, чтобы изучить

их под микроскопом. Этот анализ может занять несколько

дней, поэтому все, за исключением образцов, будет помеще-но обратно в тело и зашито. Разрезы и швы будут незаметны

ни при осмотре тела в больнице, ни на службе в часовне, поэтому похороны можно проводить в назначенную дату.

Сын Руби подписывает форму, я говорю семье, что мы

будем рады обсудить результаты исследования. Лучше дождаться результатов всех анализов, включая исследование

образцов под микроскопом, поэтому стоит назначить встречу через несколько недель. Я прошу их перезвонить нам, когда они будут готовы. Затем я ставлю дату на сертификате о

смерти и возвращаюсь в отделение, пока Мойра объясняет, как зарегистрировать смерть. Позже, когда мы еще раз соби-раемся в офисе, Мойра хочет кое-что сказать.

– Я не хотела показать неуважение к вам, когда накрича-ла, – начинает она, и нотки шотландского диалекта еще больше подчеркивают ее неловкость. – Медсестра не должна разговаривать так с врачом…

Меня глубоко трогают такие слова столь опытной и муд-рой коллеги. Если мы команда, то должны свободно выска-зывать свою точку зрения, даже несогласие. Ни один доктор

не должен игнорировать слова коллег-медсестер. Медсестры

проводят гораздо больше времени с пациентом и его семьей, и каждый член команды должен быть уверен в том, что его

выслушают с должным уважением. Удалось ли мне стать частью этой команды?

– Мойра, пожалуйста, не думайте, что медсестра не может

привлечь доктора к ответственности. Это неправильно! – отвечаю я.

Она вспыхивает и улыбается.

– А что конкретно мы будем искать? – спрашивает она, но

в ее голосе уже нет злости, а беспокойство по поводу нарушения границ дозволенного тоже ушло.

– Ну мы хотим все знать, верно? Поэтому пойдем и по-смотрим. Хотите присоединиться?

– Я не уверена… – отвечает она, и я предлагаю сначала позвонить в патологоанатомическое отделение, назначить время для нас, а потом она сможет решить, хочет ли прийти.

Выезжая на вскрытие тем же вечером, я звоню в отделение, чтобы узнать, кто из медсестер на дежурстве и хочет поехать со мной. Мойра и старшая сестра уже в пальто, немного растерянные, но решительные. Они по-прежнему испол-няют свою миссию, желая убедиться в том, что к их пациенту относятся с уважением и в больничном морге. Мы дого-вариваемся встретиться на парковке через пять минут, что

дает мне время добежать до офиса секретаря, набрать адми-нистратора морга и предупредить, что я приеду с двумя медсестрами, и что это их первое вскрытие. Я знаю Кита мно-

го лет, он убеждает меня, что все будет «высший класс, как

обычно». Затем я забираю коллег и еду в больницу.

Поскольку мой муж – патологоанатом, я близко знакома